— Нет, не надо. — Она приподняла широкую юбку бального платья и, преобразовав ее в эллипс, впихнула в узкую дверь. — Принеси джентльмену выпить, потом поможешь мне снять это платье.
Поднявшись вслед за ней на пару ступеней, Ольшанский оказался в маленькой белой комнате с зеркальными шкафами.
Гарбо скрылась за дверью. Вручив ему стакан со спиртным, туда же ушла костюмерша.
Ефим прикрыл глаза и сделал глоток из бокала. Пришло время осознать, что он сейчас находится в гримерке Греты Гарбо. Для того чтобы ощутить реальность момента, впору было себя ущипнуть. Прислушиваясь к звукам за дверью, Ольшанский представлял себе, как падают на пол туфли с ее божественных ног, как расшнуровывает корсет ее костюмерша… От этих фантазий голова пошла кругом, он выпил виски и приложил стакан со льдом к воспаленному лбу.
— Прошу вас, — из смежной комнаты вышла костюмерша и замерла у распахнутой двери. Как только он вошел, дверь за ним беззвучно закрылась.
Завернутая в белоснежный махровый халат, Грета Гарбо царственно лежала на диване с бокалом виски. Она указала на стул:
— Садись.
Он сел.
— Как тебя зовут?
Едва ворочая языком, он прошептал:
— Ефим…
— Фил?
— Е-фим, — чуть громче произнес Ольшанский.
Она повторила:
— Эфим…
— Простите меня, пожалуйста.
— За что? — кажется, она удивилась.
— За то, что сорвал этот дубль.
Гарбо закинула голову назад и хрипло рассмеялась.
— Да я просто благодарна тебе за это, — проговорила она.
— Вот как? — теперь удивился он. — Почему же?
— Не тот угол съемки. Ни одного крупного плана. Зритель ходит в кино не для того, чтобы любоваться средними планами со спины. Что в них толку? С таким же успехом режиссер может снять вместо меня дублершу.
— Вам нужно сказать об этом, — несмело начал Ольшанский.
— Кому? — Глядя ему в глаза, Грета Гарбо медленно поднесла бокал ко рту и сделала долгий глоток.
— Режиссеру.
— Мне за это не платят. Впрочем, во всем Голливуде нет ни одного режиссера, на которого можно во всем положиться.
Ее прямолинейность обескуражила Ефима Ольшанского, однако он был далек от разочарования.
— Я видел все ваши фильмы.
— И как?
— Вы — удивительная.
— Злые люди говорят, что я задавака, что я «оголливудилась» и презираю остальную киношную братию. Но это неправда. Единственная причина, почему я предпочитаю уединение, заключается в том, что мне необходимо восстанавливать силы после напряженной работы. Иначе я не смогу больше сниматься. Моим друзьям известно, что я лучше почитаю интересную книгу, чем впустую потрачу время на вечеринке. Я всегда стремлюсь к внутренней гармонии. — Гарбо взглянула на стакан и выпила виски. — Знаете, ведь и у звезд бывают проблемы, пусть даже не материальные. Но разве у нас, как и у всех, нет души?