После ее ухода у Лионеллы были разные мысли. Ее удивила последняя фраза старца, которая не соответствовала ему так же, как ей слово «заткнись». Он в точности воспроизвел слова Фирсова. На мгновение ей показалось, что они со старцем знакомы. Она тут же отказалась от этой идеи, списав ее на совпадение или случайность. В конце концов, все они собрались здесь, чтобы играть в игры.
Однако в душу запали слова старца Порфирия: правильно, когда любишь сам. А кого любит Лионелла? Льва или Кирилла? Или, может быть, кого-то еще? Ответ пришел сам: она любит только себя и, поигрывая в любовь, желает усидеть одновременно на двух стульях. Но так не бывает, пришла пора разобраться в себе и найти ответы на больные вопросы. Она закрыла глаза и повторила про себя: «Прошлого не вернешь, а то, что имеешь, легко потерять». Но когда она их снова открыла, то увидела Кирилла, который сидел напротив.
— Привет…
Она проронила:
— Виделись.
— Как ты?
— Хорошо. А ты?
— Послушай, — он взял ее за руку. — Спасибо, Фирсов мне все рассказал.
— Я не смогла помочь.
— По крайней мере, пыталась.
— Как тебе удалось выйти из СИЗО? — спросила Лионелла.
— Это все Фирсов.
— Что ему надо?
— Точно не знаю. Просто велел приехать сюда и действовать по обстановке.
— Так же как мне… — Она опустила глаза. — Будешь играть?
— Придется.
— Фирсов просил?
— Действую по обстановке. Если я здесь — что же еще?
— Послушай, — Лионелла решилась на вопрос, — кто такая Криволуцкая?
Кирилл покачал головой:
— Не знаю.
— Фирсов тебе сказал?
— Сказал, — он кивнул.
— Что-то я не пойму… Ты продал дом. Тогда зачем…
Кирилл остановил ее жестом:
— Чтобы ты не зашла слишком далеко, скажу лишь одно: мой дом продан, но об этом я узнал позднее тебя и твоего мужа.
— Значит, ты ни при чем?
Он снова покачал головой:
— Повторяю тебе — я не знал.
— Послушай, надо же что-то делать! Нанять юристов, оспорить сделку, отсудить дом.
— У меня нет таких денег. Придется действовать самому. Подозреваю, что дом переоформили по липовым документам или по фальшивой доверенности.
— В прокуратуру писал?
— Нет.
— Ну, так что же ты?
— Послушай, — Кирилл в упор смотрел на нее. — Еще вчера я был в камере следственного изолятора. Вечером меня выпустили, я заехал в московскую квартиру, переоделся — и сразу на поезд.
— Ты говоришь, что у тебя нет денег на юристов?
— Ну…
— Где те, что тебе дал Шмельцов?
— Их уже нет.
— Долги?
— Что же еще? Приют для брошенных жен — шутка.
— Уму непостижимо, промотать такое наследство! — воскликнула Лионелла.
— Вылитая бабка Марфуша! Все те же слова. Повторяю: никаких особых ценностей не было. Все это сказки. Когда после смерти Инессы я вернулся в Москву, нянька отдала мне два кольца — одно с сапфиром, другое с рубинами, три цепочки и брошь с аквамарином. Пока я учился, все ушло в скупку. Какие там деньги…