Ищейка окатил меня скептическим взглядом, безмолвно поражаясь моим многомудрым выводам: видимо, он додумался до того же самого, едва увидев коробку.
— Проблема в том, что вокруг тебя весь вечер крутилось сразу двое подозреваемых, — поленившись отчитывать меня за легкую утреннюю тормознутость, заметил он. — И за эту ниточку хвататься бесполезно. Одна радость: из списка можно смело вычеркивать Адриану.
— Почему? — заинтересовалась я.
— Потому что ее букету патологий по женской части можно посвятить книгу, — цинично хмыкнул ищейка. — И раз она все-таки исхитрилась забеременеть, значит, последние несколько месяцев дисциплинированно просидела у целителей, отлучаясь только к мужу, и теперь наверняка вернулась под наблюдение врачей. Пару-тройку пакостей можно подстроить и из больницы, но организовать полноценный заговор, ни разу не засветив помощников и информаторов, — навряд ли.
— А ты откуда знаешь про букет? — подозрительно поинтересовалась я.
— Я собирал на нее досье, прежде чем Его Высочество сделал ей предложение, — запросто признался Рино. — И даже пытался его отговорить, упирая именно на эти факты, но не смог.
— Неудивительно, — тихо пробормотала я, оборачиваясь к диванчику.
Уютно скрученный ворох из одеяла, мундира и подушек умилительно сопел во сне. С одной стороны из него торчала взлохмаченная макушка, с другой — перевешенные через подлокотник ноги, обутые в педантично начищенные сапоги, на которые рука не поднялась ни у меня, ни у Рино. Кажется, так крепко и спокойно Его Высочество не спал уже давно.
Принц проснулся поздно, когда ищейка в соседних апартаментах грозно допрашивал уже четвертого младшего лакея кряду, а я, махнув на все рукой, сидела у журнального столика и вдохновенно строчила в тетради, густо покрывая свой же текст поправками и пометками.
Кто бы ни додумался до одинокой канарейки в коробке — сами фрейлины или тот, кто хотел заодно их подставить, — он оказал мне неплохую услугу. Я наконец сообразила, что хотела бы сказать Совету, и речь (за вычетом непечатных выражений) была практически готова, хоть и здорово отличалась от первоначального варианта. Я очень надеялась, что по этому поводу мы с принцем не будем спорить до посинения, но пока вопрос оставался неактуальным: разобрать что-либо в моих эмоциональных почеркушках не представлялось возможным без специальной подготовки.
— Доброе утро, Ваше Высочество, — рассеянно поприветствовала я, обернувшись на шорох.
— Доброе утро, сестра Мира, — машинально откликнулся Третий, вылезая из-под одеяла, и поежился. — Я… о. Что вчера произошло? — принц отвернулся и выудил из-под себя преизрядно помятый мундир.