— Надеюсь, вы осознаете, какой пример подаете моим воспитанницам, Ваше Высочество, — заметила она и сурово поджала губы. При виде этого у меня мелко затряслись коленки, и всяческие непочтительные мысли о благородных принцах, прячущихся под кроватью от наставников, стали близки и понятны, хотя период моего воспитания давно (и безуспешно) закончился. — Сейчас у них должен быть урок арифметики. Этот навык чрезвычайно важен в ритуалах Равновесия, и недостаточный его уровень может стоить одной из них жизни!
— Я понял, — серьезно кивнул принц, окинув взглядом окружившую его стайку. — Позволите ли вы мне присоединиться к уроку? Я бы с удовольствием послушал. А выделенную мне келью успею посмотреть и после занятий, если сестра Мира сумеет выкроить время.
Показать ему келью могла любая из младших сестер, но помимо этого принцу наверняка хотелось бы выслушать новости и планы, так что я вмешалась, прежде чем девочки в порыве небывалого патриотизма выразили готовность сопровождать Эльданну где угодно и когда угодно (но лучше бы все-таки прямо сейчас):
— Как пожелаете, Ваше Высочество, — сотворила жест Равновесия на прощание, благосклонно кивнув ответившим тем же воспитанницам, и отправилась обратно в приемный зал.
Я успела как раз вовремя, чтобы застать новую прихожанку. Она ворвалась в зал, заливаясь слезами и прижимая к груди крохотный сверток. Из вороха пеленок выглядывал синеватый носик и маленькая ладошка с потемневшими кончиками пальцев.
Все слова про не задернутый полог и пожертвование застряли у меня в горле. Тилла привстала за алтарем, округлив глаза.
Женщина пробежала через весь зал и без раздумий сунула трясущуюся руку в левую чашу весов, куда традиционно клали жертву. На правую, куда и следовало, по идее, положить ладонь, бережно опустила ребенка.
— У меня ничего нет, — выдавила она между всхлипами. — Но моя дочь… — все остальное утонуло в рыданиях, но мы уже и так видели.
Цианоз, как есть цианоз… у такой крохи… и что теперь? Забирать что-то у кормящей матери — не вариант!
— Она будет жить, — успокаивающе сказала Тилла, без промедления выровняв весы, и женщина разрыдалась еще горше, похоже, подумав, что она-то этого уже и не увидит.
— Равновесие не станет ничего брать у тебя, — решилась я. Если понадобится кровь или новое сердце — при Храме есть и ферма, не обеднеем, особенно если мать потом отработает заколотую ради ее дочери свинью. Но об этом уже будет думать Верховная. — Ступай в ожидальную. — А сама помчалась за Тиллой, как раз спешно уносившей ребенка к алтарям.