— Конечно. Я же стою здесь.
Она вкладывает следующую стрелу и целится снова. Я замечаю, как напрягаются ее мускулы, когда она берет на мушку цель, как загораются ее глаза. Я спрашиваю себя, почему она еще не заметила, как я на нее смотрю, ни разу, с тех пор как мы начали проводить время вместе. Возможно, стрельба из лука — хороший отвлекающий маневр.
Эмма отпускает тетиву. На этот раз получается гораздо лучше, от середины мишени ее отделяет только один круг. С триумфальным криком она бросается мне на шею и обнимает меня. Я удивлен. Она такая маленькая в моих руках, несмотря на то, что она совершенно не кажется маленькой.
— Думаю, у тебя талант, — говорю я ей.
— А я думаю, что ты хороший учитель.
— Нет, я настаиваю. Через теорию и правильную стойку приходит лишь малая доля умения. Остаток идет изнутри, или ты так не думаешь?
Она идет к мишени, вытаскивает стрелы и вставляет их обратно в колчан.
— Давай постреляем на спор, — бросает она.
— Ты, правда, думаешь, что ты сможешь победить меня после того, как дважды попала в цель? — спрашиваю я скептически.
— Ах, да ладно. Это же только игра. Кроме того, ты бросил мне вызов на озере, не отказывайся.
Я ухмыляюсь.
— Прекрасно, как хочешь, я тебя предупреждал.
И мы начинаем игру: пускаем по три стрелы с тридцати шагов, затем три с пятидесяти, и наконец, один раз с семидесяти. На тридцати шагах Эмма стреляет великолепно, но на пятидесяти ее стрелы начинают отдаляться от цели. С более дальнего расстояния она промазывает полностью, и все три стрелы приземляются на землю рядом с целью. Мои выстрелы гораздо лучше, хотя я и не стараюсь. Мы собираем наши стрелы и садимся на траву. Пот выступает на наших лицах.
— Ладно, ты был прав, — подтверждает Эмма. — В стрельбе ты полностью ме-ня обскакал.
— Я же говорил тебе, — я глотаю воды из фляжки и протягиваю ее Эмме, замечая, как капли пота катятся по ее шее и ключицам, исчезая в вырезе рубашки.
— Если я что-то тебе расскажу, обещаешь никому не говорить? — спрашивает она и возвращает мне воду обратно.
— Конечно.
Для нее я сделаю все.
— Ты уже читал свитки из библиотеки, в которых написано, как все здесь началось?
— История Клейсута? Да, я прочитал ее.
— Тебе не кажется она странной?
— В каком смысле?
— Во-первых, их воспоминания после первого шторма, когда Клейсут был разрушен, были с такими пробелами. Многие помнили, например, как работать в поле, но забыли имена своих соседей, и их собственный город и все, что они делали до того, как пришел шторм. Как такое могло случиться? И где были их родители? В рукописях нет ничего о том, что они должны были хоронить мертвых, и если взрослые не погибли во время шторма, тогда это значит, что их не было там, когда он начался.