В уничтоженном лагере насчитываю семь тел. Я думаю, они заслуживают погребения, но у меня нет на это времени. Вместо этого я перетаскиваю погибших на еще дымящуюся палатку и поджигаю ее. Стая разъяренных черных воронов, которым я испортил завтрак, провожают нас, когда мы покидаем лагерь. Почти все утро они следуют за нами, летая кругами и каркая, пока туман не рассеивается.
Я направляюсь на север, и в течение дня нам попадаются еще пятна-дцать мертвых бойцов Ордена. Половина команды Эвана убита. Жалкие остатки воды из фляжки я отдаю Блейну. Мне приходится раскрыть ему рот, чтобы влить воду.
Вечером я ловлю кролика на ужин, пытаюсь накормить Блейна, но он не ест. Утром, пытаясь успокоить жажду, пью росу, которая собралась на листьях.
Так проходит день за днем. Я тащу Блейна, едим то, что мне удается поймать. Я пытаюсь найти воду. Блейн большую часть дня без сознания, я стал от жажды и начинаю терять надежду.
Иногда мне кажется, что передо мной кто-то из повстанцев или Кроу, но, зажмурив и открыв глаза, не нахожу никого. Мы идем все дальше на север, но продвигаемся все медленнее. Ночь и день смешались, и уже непонятно, где север, а где юг. Возможно, мы вообще идем по кругу. Голова болит, а горло горит так, что, кажется, я могу разжечь огонь.
Может, я никогда не смогу найти воду. Франк говорил, что ее недостаточно, это редкий дефицитный ресурс. Что, если этот лес уже полностью использован? Реки перегорожены, озера высушены, и воды нет совсем?
На третий день без воды я натыкаюсь на пруд со стоячей водой. Она похожа на грязную зеленую жижу. Я встаю на колени. Это весь результат моих долгих поисков? Вода жутко пахнет, ее нельзя пить. Я подтягиваю Блейна к себе и кладу его голову на колени. У него потрескавшиеся и сухие губы. Он старается держать глаза открытыми. Прислушиваюсь к его неровному, сбивчивому дыханию. Я приношу несчастье людям, которых люблю. Сначала Эмма, а теперь Блейн.
Потом мне слышится какой-то тихий мягкий шум. Я прислушиваюсь, и у меня перехватывает дыхание. Этот звук похож на журчание ручья.
Я иду за звуком и понимаю, что зеленый пруд — всего лишь заводь ру-чья, который бежит по другую сторону скалистой стены. В ней есть небольшая щель, через которую проникает свет с той стороны, и слышится плеск воды.
— Блейн, — говорю я. — Вставай. Нам нужно идти.
Он бормочет что-то нечленораздельное.
— Там вода, — объясняю я.
Я хочу сказать, что он должен только дойти до воды, а потом я снова потащу его, но слишком сложно что-то говорить.
Когда я поднимаю Блейна на ноги, он стонет. Его лицо в грязи и тине.