Илья нервно рассмеялся и икнул, захлебнувшись глубоким вдохом. Он вдруг подумал, как здорово оказаться на планете, которая на твоих глазах обретает могущество Вселенной, встраиваясь в гигантскую равновесную структуру мироздания, откуда была выброшена миллионы лет назад невообразимым катаклизмом. Искушение высшей пробы для всех живущих и правящих. Кожу под комбинезоном как будто заморозили и обдали горячим паром у самого сердца.
— Я-то не стражник! — задыхаясь, пробормотал он. — Мне что теперь делать?
— Никто кроме тебя не ответит на этот вопрос, Илья. Он твой по праву рождения, — сказал Демайтер. — Мне предстоит встать на одну сторону из двух. Все, чего я хочу, чтобы впервые выбор был за мной. Тебе же предстоит выбрать жизнь. Только одну из множества жизней, доступных мудрецам.
Илья схватился за голову, как будто ему в уши снова потекли отзвуки всех параллелей вместе взятых.
— Мне не поверят! А если поверят, наши правители начнут войну еще раньше Аканора.
— Они и так ее начнут, это неизбежно, — уверенно сказал маг.
— Зачем ты мне все это рассказал, Демайтер! — воскликнул Илья в отчаянии. — Зачем?
— Я рассказал тебе то, о чем ты и сам догадался. Но если ты по-прежнему это отрицаешь… Если тебе так удобнее, считай это предсмертной прихотью, Илья. Раньше я таких мудрецов не встречал, — маг невесело улыбнулся. — И не забывай, я был правой рукой заговорщика, метившего на королевский престол. Тайна Идеального мира завела меня слишком далеко, — Демайтер встал. — Я уже почти жалею, что смерть Караманта оказалась недостаточно прожорлива и так пуглива, — он кивнул в сторону озера, разрезанного темной стеной. — Подожди у крыльца, если не хочешь снова встречаться с моими слугами в Доме. У меня есть к ним несколько вопросов, и я устал от вашей одежды, в которой тело глухо и слепо ко всему.
«А Асиане нравится», — отрешенно подумал Илья.
Диам-Ай-Тер медленно поднялся и пошел в сторону дома. Илья остался в сумерках один, не жив и не мертв подобно старику и его наложнице. Вне времени и пространства подобно осколку. Звук низкий и раскатистый, вибрирующий и теплый испуганно вплыл в темноту и вывел его из оцепенения. Илья подскочил и обернулся. Из потемневшего леса, стоявшего вокруг озера крепостной стеной, высунулась коровья морда. На коричневой шее болтался обрывок веревки. Корова ошалело мотала головой. От передних ног и дальше туша ее была прозрачной. Илья, у которого сердце в груди все еще тяжело бухало, уставился на призрачное надутое вымя.
— К-кыш… дура, — сказал он. Губы дрожали и не слушались.