– Тебе что, уже пора? – спросил Он.
До этой минуты Кира не знала даже, запомнил ли Он ее. И вдруг Шувалов сам подошел, спросил о чем-то. Ее как будто неожиданно ударили в солнечное сплетение, она пробормотала:
– Да, мне далеко ехать…
– Ничего, у меня шофер, – вдруг сказал Он. – Пойдем.
На банкете Кира успела выпить пару бокалов шампанского и теперь, оказавшись на заднем сиденье шуваловского вишневого «Сааба», болтала какую-то ерунду. А сердце то замирало, то пускалось вскачь. И чудилось – вот сейчас все произойдет, сейчас он ее поцелует, отвезет к себе и там наконец случится то самое. Однако ничего судьбоносного в ту ночь не произошло. Шувалов попросил шофера подвезти Киру к ее дому и, когда машина затормозила, вдруг подался к ней, провел пальцами по шее и прошептал на ухо:
– Какая ты тощая, все кости видно. Как уличный мальчишка. А давай тебе волосы коротко острижем, а? Будешь мой мальчик-паж…
Позже уже, когда Кира стала не только участвовать во всех его показах, а сделалась прямо-таки правой рукой этого начинающего Версаче, он частенько так ее называл – мой мальчик-паж. А Кира возражала:
– Какой из меня мальчик-паж, посмотри, какая я длинная. Скорее уж я твой телохранитель.
Отношения между ними установились странные. Кира все так же была влюблена, трепетно прислушивалась к каждому его слову, ловила каждый взгляд и все ждала – когда же, ну когда наконец все случится. Шувалов же называл ее в интервью своей новой музой, благосклонно принимал ее помощь в организации своих шоу, посматривал на нее с откровенным восхищением и признавал, что никто, кроме Киры, не способен так понимать его с полуслова, никто из его официальных помощников не может так тонко подобрать нужные слова, успокоить, заверить, что все пройдет на высшем уровне.
Перед съемками в очередной передаче он всегда вызывал Киру в студию помочь ему выбрать правильный ракурс. Усаживался то на диван, то на кресло, ее просил встать напротив и оценить, с какой точки он лучше выглядит.
– Ты везде хорошо выглядишь, – убеждала его Кира.
– Ты мне льстишь. Я же просил серьезно ответить! – заводился он.
– Ну, здесь! – в конце концов указывала она на какое-нибудь кресло.
– Да, действительно, тут свет лучше падает, – задумчиво тянул он и тут же настороженно спрашивал: – Я тут моложе?
Шувалов советовался с ней, откровенничал, таскал за собой на великосветские тусовки, но первого шага так и не делал. И Кира по своей тогдашней наивности искренне не понимала – что не так? Может быть, великий Маэстро опасается ее отказа? Или не желает смешивать работу и личную жизнь? Или – о, какая сладкая мысль! – относится к ней слишком трепетно и не хочет спешить?