– Он никогда так надолго не пропадал, – возразила Агги. – Максимум ночь-две. Но не пять же! Знаешь, Клем, что я сегодня сделала? Я даже позвонила Лоре Ли.
Клем закашлялся.
– И что она сказала?
– Уверяла меня, что ничего не знает. Но по-моему, она лжет.
– Почему ты так считаешь? – спросила Жюстин.
– Потому что так всегда поступают женщины вроде нее. Они лгут.
Клем что-то пробормотал – что именно, Ронда не расслышала, зато услышала, как Агги расплакалась.
– Пойду сварю кофе, – сказала Жюстин. Ронда тотчас метнулась назад, в свою комнату.
– Дэниэл в самом деле вернется? – спросила Ронда. Они с отцом бок о бок сидели в старой машине в лесу.
– Конечно, моя милая. Куда же он денется? Так что ты не переживай.
Но Ронда переживала. Если Дэниэл куда-то пропал, кто помешает Клему и Агги все время быть вместе? Только не мать Ронды. Клем бросит Жюстин и снова вернется к Агги. При этой мысли у Ронды заболел живот. Она машинально подняла руку и потрогала швы над глазом. Их было семь. Счастливое число. Ей, можно сказать, повезло.
Питеру наложили девять швов. Когда задняя стена рухнула, Ток и Лиззи не пострадали вовсе. Странным было другое – с того вечера Лиззи не сказала больше ни слова. Ни Ронде, ни Питеру, ни даже Ток.
– Ей просто требуется время, – рассудила Ток. – Давайте не будем приставать к ней с расспросами.
Клем повернулся и еще раз посмотрел на разрушенную сцену.
– Все равно не возьму в толк, – сказал он. – Вы что, подрались здесь или как?
– В некотором смысле, – ответила Ронда, не желая признаваться отцу, что на самом деле она понятия не имела, зачем они разрушили сцену. Просто так приказал им Питер.
– Как жаль, честное слово, – вздохнул отец. Над их головами на ветру все еще реял пиратский флаг. Тряпка с черепом и костями – вот и все, что уцелело от их спектакля.
– Я тут подумала, – произнесла Ронда, торопясь сменить тему. – Питер родился в семьдесят девятом году.
Клем напряг нижнюю челюсть и, крепко сжав потрескавшийся руль, устремил взгляд в лес, на некую невидимую дорогу.
– Верно.
– А это значит, что Питер твой сын, ведь так? И мой брат? – Слова во рту были горькими на вкус. Сын. Брат.
Клем закрыл глаза и покачал головой.
– Нет, он сын Дэниэла. Разве это не видно? Он же его копия!
– Но если вы с Агги были женаты… – Ронда открыла бардачок. Внутри были лишь спутанные провода и раскрошившиеся листья от опустевшего мышиного гнезда.
Клем вздохнул. Взгляд его был устремлен в пространство. Так обычно бывало перед тем, как он брался рассказывать очередную историю.
– Я помню, как стоял у окна палаты и показывал Питера медсестрам, посетителям, всем, кто проходил мимо. Мой сын. Мой мальчик. Мой янки-дудль, родившийся четвертого июля. Настоящий американец.