- Постой, сынок...
Так в ночи мы наткнулись на то, что отец назвал Домом...
- Это дом, - сказал он, а я же ничего, ничего не знал об этом...
- Это дом, запомни, - сказал он, и я запомнил слово...
- Господи, ведь это - дом... - сказал он, и мы прикоснулись к промокшей, сложенной из толстых деревянных обрезков стене. - Господи, где-то будет дверь, и мы войдем...
- И мы войдем... - повторил я, скользя ладонями по гладким неровностям стены; это дом, лихорадочно билось в сознании, - вот стена это и есть дом, и где-то будет дверь, и мы войдем...
И мы вошли.
Ничего подобного я в жизни не видывал; и многие слова я услышал тогда впервые, и значение этих слов не крылось за непроглядными завесами Серого ливня, а было тут же, при нас - оно стелилось расчетливо ровной поклажей половиц, поскрипывало и самим ногам придавало неведомую ранее упругость; оно легко открылось одной дверью, второй и третьей, и тем, что было за каждой из них; замыкалось стенами комнат - сухими, в надежном соединении составленных коробами, изгибалось чудным изваянием камина и было очерчено застекленными провалами окон; и оно же лестничным переходом манило выше, где был внутренний балкон и были новые двери; и здесь совершенно не было Серого ливня и даже болотного запаха его; я просто не знаю, как объяснить все это...
- Снимай свой плащ, - сказал отец.
- Это ты сделал светло?
- Это свечи, сынок.
- Свечи... Но это ты сделал так, чтобы они горели?
Он кивнул как-то странно, будто лишь для того, чтобы я не удивился.
- А как тебе удалось это?
- Я потом покажу...
- Покажи сейчас!
- Сейчас надо спать, сынок.
Впервые я спал без плаща; мне снился Дом, и он уже не казался порождением невероятного фокуса, а было так, словно я знал о Доме всегда, и просто мы с отцом однажды вышли погулять, а начался дождь, мы заблудились и долго не могли вернуться, но не могли мы и вовсе потеряться в лабиринтах Серого ливня, рано или поздно - мы все равно вошли бы в эту дверь, и вот мы здесь; нет, порождением странного фокуса Дом никогда и не был, но этому фокусу принадлежал Серый ливень, больная, потопающая земля и человек, умерший в тот день в двух шагах от меня; снилось, что и остальные похожане бредут в поисках Дома, и они находят его, потому что его нельзя не найти, раз уж он существует в глухих закоулках Серого ливня; и среди ночи я просыпался от смутного беспокойства - но мы по-прежнему были в Доме, лежали, вытянувшись перед камином, и нам было тепло, и отец улыбался во сне, и ничего другого уже давным-давно не хотелось...