>Ответ: Я считаю свой арест результатом рокового для меня стечения обстоятельств и следствием моей творческой бесплодности за последние годы, в результате которой в печати за последние годы не появилось ни одного достаточно значительного моего произведения, что могло быть расценено как саботаж и нежелание писать в советских условиях.
>Вопрос: Вы хотите, тем самым, сказать, что арестованы как писатель, не выпустивший за последние годы сколь-нибудь значительного произведения. Не кажется ли вам чрезмерно наивным подобное объяснение факта своего ареста?
>Ответ: Вы правы, конечно, за бездеятельность и бесплодность писателя не арестовывают.
>Вопрос: Тогда в чем же заключаются действительные причины вашего ареста?
>Ответ: Я много бывал за границей и находился в близких отношениях с видными троцкистами, прежде всего, с Воронским.
>Вопрос: Вы говорите о близости к троцкистам по своим политическим убеждениям?
>Ответ: Да, я в 1924—29 гг. был близок с Воронским, потому, что разделял его политические взгляды на положение и задачи советской литературы.
>Вопрос: А Воронский не делал попыток организационно связать вас с другими троцкистами?
>Ответ: Он делал такие попытки.
>Вопрос: С кем персонально связал вас Воронский?
>Ответ: С Лашевичем и Зориным, а однажды, в 1924 году, меня в числе других писателей представил Троцкому.
>Вопрос: Подробно вы еще покажете о своих встречах с Троцким и другими его сообщниками. Следствие же сейчас интересуют антисоветские связи, которые вы установили во время своих поездок за границу.
>Ответ: В бытность свою в Париже в 1925 году (так в протоколе. — С. П.) я встречался с троцкистом Сувариным, меньшевиком Николаевским, белоэмигрантами Ремизовым, Цветаевой и невозвращенцем Грановским.
>Вопрос: Потрудитесь объяснить, почему вас, советского писателя, тянуло в среду врагов той страны, которую вы представляли за границей?
>Ответ: Конечно, мои встречи за границей имели не только познавательный интерес, но явились также результатом моих собственных антисоветских настроений.
>Вопрос: Вам не уйти от признания своей преступной, предательской работы. Оглашаем вам только два изобличающих вас показания (арестованному Бабелю оглашаются показания о нем арестованных б. заведующего отделом культуры и пропаганды ЦК ВКП(б) Л. Стецкого и б. члена Союза советских писателей Б. Пильняка-Вогау).
>Учтите, что в распоряжении следствия имеются и другие материалы, неопровержимо устанавливающие вашу причастность к антисоветской работе. Приступайте к показаниям, не дожидаясь дальнейшего изобличения».
Тут нужно сделать первую остановку и прокомментировать свидетельские показания лиц, к тому времени уже расстрелянных. Замечу кстати, что Бабель об этом не знает.