Заказал он штамп со своей фамилией и в магазинах, где его знали, просил ставить штамп на бумаге, в которую заворачивались покупки. А случалось и так. Позовет Жакомино приятелей с собой в кафе и уславливается:
— Я пойду вперед, а вы войдите попозже. Заметив меня, кричите: «Жакомино! Знаменитый Жакомино, ты, оказывается, здесь!» Кричите погромче так, как будто видите меня сегодня в первый раз. За кофе плачу я…
Расчет оправдывался — услышав громкие голоса и знакомую фамилию, посетители кафе оборачивались:
— Смотрите, вот клоун Жакомино!
Так укреплял свою популярность уже достаточно известный артист. Заслуживает ли упрека молодой клоун?
Находчивость и остроумие, отличавшие Анатолия Дурова, заставляли о нем говорить в обществе. В Москве рассказывали, как ловко он поставил на место одного светского нахала. Это был сын редактора влиятельной «желтой» газеты «Московский листок» В. Н. Пастухова. Как-то, находясь за кулисами цирка и пытаясь блеснуть своим юмором перед дамами, он обратился к Анатолию Дурову с такими словами:
— А правда ли, что для полного успеха клоуну нужно иметь глупое лицо?
— Правда! — последовал быстрый ответ.
Компания молодого пшюта захохотала. Победа его казалась очевидной. Но после короткой паузы Дуров закончил:
— И если бы я обладал твоим лицом, тогда получал бы жалование вдвое больше!
Посрамленный остряк и его компания поспешили скрыться.
На этом дело не кончилось. На следующий день в «Московском листке» появилась заметка, в которой клоун Анатолий Дуров подвергся решительному разносу, был объявлен нахалом, грубияном, бездарностью, артистом, недостойным показываться на арене.
Газета продолжала травлю, отчего объект ее нападок перешел в решительное контрнаступление. Случилось это на одном из представлений, когда редактор Пастухов находился в ложе и с презрительной миной глядел на выступление с дрессированной свиньей. Вдруг чушка подошла к ложе, поставила передние ноги на барьер и уставилась на сердитого редактора.
— Чушка! Назад! Иди сюда…
Свинья оставалась неподвижной.
— Иди же, говорю тебе! Не желаешь?
Свинья не меняла положения.
— А, понимаю! — воскликнул Дуров. — Старых знакомых увидела! На своих насмотреться на можешь…
Публика поняла смысл рискованной проделки и хохотала до упада над разгневанным редактором.
Газета «Московский листок» занимала по отношению к царскому правительству охранительную позицию, поэтому передовые круги русского общества приветствовали сатирические выступления Дурова. Но в его выпадах все-таки был заключен некий личный момент, обида на сына издателя.