И в роли профессора, читающего лекцию с кафедры, Дуров остается артистом, чутко чувствующим зал, — пора переключить уставшее внимание слушателей.
— Повторите этот маленький трюк! — обращается он к аудитории.
Присутствующие дамы и господа тщетно пытаются исполнить несложный фокус с платком и кольцом. Собственное недоумение вызывает общее веселье и шутки. Искренне хохочет и клоун, очень уж нелепо выглядят эти люди в не свойственном им занятии.
— Вот несообразность, неожиданность и благополучный конец в действии, — замечает он, — три условия, порождающие смех.
Подвижное лицо его быстро меняет свое выражение. И снова трудно сказать, чего больше сейчас в нем: серьезной или лукавой мысли? Юмора или скрытой печали?
— Я разоблачил перед вами, — говорит он, — некоторые тайны искусства смеха. Но этим я не совершил вероломства в отношении своего ремесла. Несмотря на мои разоблачения этих тайн, пока дух человеческий будет соприкасаться с внешним миром — будет жить и смех… Только прошу вас, господа, пользуясь радостью, которую рождает смех, никогда не забывайте, что есть люди, посвятившие себя тому, чтобы приобщить вас к этой божественной радости. Это — лицедеи, жрецы смеха. Не забывайте, что они, живущие среди смеха и создающие его, сами иногда принадлежат к тем несчастным, которые лишены радости смеха.
Лектор сделал паузу, задумался. Не в числе ли он тех, несчастливых, о которых сейчас говорит? Не думает ли он о себе самом, рассказывая анекдот о человеке, который обратился к врачу с просьбой излечить его от безысходной тоски? Врач посоветовал тоскующему пациенту:
«— Пойдите в цирк, там выступает клоун, обладающий необыкновенной способностью смешить. Я уверен, это этот весельчак излечит вас своим неподражаемым комизмом.
— Благодарю вас, доктор, но я не могу воспользоваться вашим советом, — ответил пациент.
— Почему?
— Клоун, о котором вы говорите, это — я… Очевидно, мне остается только повеситься…»
— В этом грустном рассказе много правды, — заметил Дуров.
Я часто наблюдаю, как публика смеется скромной работе Анатолия Дурова, но сам лишен возможности быть своим собственным зрителем.
Лекция подходила к концу. Слушатели — присяжные поверенные, светские дамы, врачи и художники, студенты, артисты театра и цирка и те, кто считает святой обязанностью приобщаться к любым проявлениям общественной жизни, лишь бы «быть в курсе и не отставать», — вся эта разношерстная публика то веселилась, то вдруг становилась серьезной. И когда рассказ об «искусстве смеха» подошел к концу, слушатели поддержали заключительные слова лектора-клоуна горячими аплодисментами.