Она сообщила Генри, уже забронировав билет. Чарли работал в супермаркете, складывал там покупки на кассе, а еще нанялся спасателем в бассейн, так что поехать не мог. Дениз сказала Генри, что едет в Нью-Йорк к Ноа, Генри, услышав это имя, нахмурился, и Дениз испугалась, что слишком рискует.
— Ну, я тогда поеду с тобой, — наконец произнес Генри, словно внезапно обернулся чьим-то чужим мужем. — Ничего? Хочу с парой старых друзей повидаться.
Еще молодым многообещающим басистом он прожил в Нью-Йорке несколько лет.
Дениз согласилась. Вопросов не задавала. Возможно, и знать не хотела, каковы его истинные мотивы, но была рада его обществу. Сама она в Нью-Йорке не бывала никогда.
И вот еще чего она не ожидала: что с Генри так весело.
В первую ночь они пошли в «Блюзовую ноту» и сели прямо у сцены. Пили мерцающие голубые коктейли и слушали, как Лу, старый друг Генри, рвет душу своим саксофоном, а потом с оркестром пошли куда-то еще и там полночи смеялись, и пили, и ели что-то дешевое и вкусное, слушая, как музыканты перешучиваются и травят байки о том, как на гастролях ночевали у чьего-то там родственника, а из кухни несло колбасой из свиной кишки, и о скаредных руководителях оркестров, и о музыкантах, что выползали из сортиров со спущенными штанами и носами в белом порошке, и о том, как подружка Лу из Сиэтла как-то раз прилетела послушать его в Сан-Франциско и за одну ночь столкнулась с обеими его подружками из Окленда и Лос-Анджелеса.
В гостинице Дениз и Генри оголодали друг по другу, как в давние времена. Аж искры из глаз. Приятно, что такое еще возможно, даже после всего.
Дениз не ожидала, что назавтра Генри тоже пойдет к Джейни, что квартира Джейни будет такой маленькой и старомодной — Дениз воображала просторный современный лофт, как нью-йоркские квартиры по телевизору, а не это экстравагантное жилище с затейливой деревянной резьбой, как в доме ее матери.
День выдался жаркий. Когда они ввалились в квартиру, Джейни, едва на них глянув, сказала:
— Сейчас воды принесу. Или вам кофе со льдом?
Дениз покачала головой:
— Увы. От кофе я потом до зари не усну.
Джейни удалилась в кухню, а Дениз пошла в гостиную к Ноа.
Почти шесть лет — нежный возраст, когда младенческая пухлость истаивает и в угловатых чертах можно различить, какими дети станут, повзрослев. Скрестив ноги, Ноа сидел на диване, погрузившись в книжку; ослепительная шевелюра дыбом. (Почему нельзя постричь мальчика?) Гостей Ноа, похоже, не заметил.
— Смотри, кто пришел, — сказала ему Джейни, вернувшись со стаканами, и он поднял голову.