Машины всегда напоминали ему о колледже, о работе в библиотеке, где он впервые и наткнулся на тоненькую книжицу 1936 года под названием «Расследование случая Шанти Деви»[19] и помчался назад в «Райт-холл», поделиться с соседом по общаге Энгзли. Следующие несколько лет они вдвоем часами просиживали «У Мори», между пинтами пива обсуждали это дело и его последствия, изучали теории переселения душ, выдвинутые Пифагором и Мактэггартом, Бенджамином Франклином и Вольтером[20].
Но всякий раз возвращались к Шанти Деви. Девочке, которая, ко всеобщему потрясению, вспоминала чужую жизнь.
Если это взаправдашняя история, если такой случай был, рассуждали они, — значит, должны быть и другие. И до конца бакалавриата, а потом все годы учебы на медицинском Андерсон на досуге их искал. Нашел много интересного — прошлые жизни упоминались в «Упанишадах», у христианских теологов третьего века, у мадам Блаватской и Теософского общества[21], а также в многочисленных захватывающих исследованиях регрессии в прошлые жизни у взрослых под гипнозом, хотя насколько полезны эти свидетельства — еще вопрос. Он поглощал работы скептиков: историю Вирджинии Тай, домохозяйки из Колорадо, под гипнозом вспоминавшей прошлую жизнь под именем Брайди Мёрфи, которая поразительно напоминала биографию девушки, жившей по соседству от маленькой Вирджинии[22], и работы Флурнуа, который диагностировал у медиума, повествовавшей о своих прошлых жизнях, синдром множественной личности[23].
Но как бы скрупулезно Андерсон ни искал, не обнаруживалось ни единого ребенка, спонтанно вспоминавшего свою предыдущую жизнь.
Тогда, конечно, никакого интернета не было. А интернет перевернул жизнь исследователя…
Андерсон про себя ругнулся и снова прилип к монитору. Ну-ка соберись. Его способность к концентрации уже не та. Он постоянно балансирует на грани, еще чуть-чуть — и ускользнет в прошлое. В гостях у Джейни Циммерман он разволновался, очутившись прямо в эпицентре яркого случая, и разум его взбодрился до состояния компетентности; Андерсон говорил с ребенком, и верные слова сами слетали с языка — так заики порой прекрасно умеют петь. С этим мальчиком Андерсон пел.
А теперь слова на экране плыли и трепетали. Андерсон сжал челюсти. Нельзя, чтобы силы пошли на убыль. Он нередко уподоблял себя археологу, что просеивает песок в поисках осколков кости, черепков глиняного кувшина. Сидишь под жарким солнцем или на холоде под кондиционером и ждешь, когда существующее явится твоим глазам. Без терпения никуда. Весь исходишь на литеры. Когда слова колеблются, замираешь и ждешь, пока к ним вернется смысл.