Жмакин лизнул снег. До станции было уже близко — день пути.
«Но ведь и тому матерому волку, тому зверю казалось, что человек уже в его власти? — подумал Жмакин. — Я был готов, по мнению того волчищи. И, наверное, даже свою смерть он как следует не расчухал. Э, да что!»
Он тряхнул головою, чтобы отогнать глупые думы о волке. И вновь призрак города встал перед ним. Призрак того города, где спокойно, счастливо, тепло и уютно живут братья Невзоровы, славные мальчики, дети хорошей, симпатичной мамы и серьезного, доброго папы. Мальчики, которые всегда прилично учились, мыли руки, ходили на день рождения к своей тете или дяде. Ох, мальчики-мальчики, братья Невзоровы…
Жмакин зажмурился и еще лизнул снег. Порезанную губу стало жечь, кровь все еще лилась.
После обеда Лапшин допрашивал старого своего знакомого, вора-рецидивиста Сашеньку, и пили чай. Сашеньку взял минут двадцать назад в трамвае Бочков, и настроение у Сашеньки было препоганое.
— Это надо так угодить! — сердился Сашенька. — Это надо так налететь на Николая Федоровича! Даже смешно, никто не поверит. Конечно, я мог оказать сопротивление, не самбо там ваше научное, а просто дать раза, но зачем, с другой стороны, мне это надо — это сопротивление? Оно ведь тоже к делу подшивается, верно, гражданин начальник?
— А зачем ты у меня спрашиваешь, если сам все знаешь?
— Для разговору, — сказал Сашенька, — для беседы.
Он был великолепно одет, курил дорогую папиросу и, казалось, даже радовался встрече с Лапшиным, огорчали его только сами обстоятельства ареста.
— Да, нехорошо! — согласился Лапшин. — Всё тебя водят ко мне и водят. Сколько раз уже встречались. Покажи-ка зубки, золотые, что ли, вставил?!
Сашенька оскалился и сказал, пуская дым ноздрями:
— Ага! Один к одному, двадцать семь штук. Чтобы в заключении иметь капитал. Они же золотые. И для игры, если я, допустим, азартный, и вообще…
— А сейчас в Ленинграде гуляешь?
— Сейчас именно я лично гулял и намеревался еще гулять, но оборвалась золотая струна. Только приоделся, любовь заимел…
— Покажи костюмчик-то!
Сашенька развел полы пальто и показал отличный, шоколадного цвета новый костюм.
— Хорош?
— Приличный костюмчик.
— Узковат в проймах немножко, — пожаловался Сашенька. — Люблю вещи свободные, широкие. Впрочем, это сейчас, как говорится, темочка не в цвет. А вы как живете?
— Да, как видишь, помаленьку работаем. Всё ловим, ликвидируем преступность, стараемся…
— «И ни сна, ни покою, ни грез голубых? — продекламировал Сашенька. — И ни знойных, горячечных губ?»
— Это кто же сочинил?