Унара говорит «спасибо»
Все, дело сделано. Думаю, сейчас счастливее всего полицейская охрана, хотя готова поспорить, что и калрани рады завершению. За местом бывших врат будут пристально наблюдать ближайшие несколько лет, вдруг те снова откроются. Но когда мы вернулись в отель и приступили к нашим пострабочим медицинским осмотрам, огромный металлический шлюз, что занимал половину зала на протяжении нескольких десятилетий, уже начали разбирать. В новостях звучали счастливые речи чиновников о закрытии врат и восторженные отзывы фанатов сетари о том, кто и как выглядел и что, когда мы покидали Рану, Кинеар (один из двенадцатилетних близнецов, которые росли бы шалунами, если бы не стали калрани) обернулся и помахал на прощание собравшейся огромной толпе.
И только я решила, что все закончилось, как пришла Таарел и сказала, мол, лаханти (мэр) Унары пригласила нас на ужин. Хотя для нас это скорее пятичасовой чай. Через несколько минут отправляемся покупать одежду.
Разговоры за ужином
Про вчера можно сказать, что на одну треть было весело, на две трети — некомфортно. Сначала восхваления и суета вокруг нас, а затем пафосный ужин, по поводу которого мама хорошенько бы прошлась, с незнакомыми и не самыми приятными мне людьми.
Не знаю, почему мы не могли прийти на прием в униформе, но я, конечно, нисколько не возражала отправиться в бутик, расположенный напротив нашего отеля, и попримерять платья. Пусть даже в компании нервной помощницы лаханти, которая должна была привести нас в должный вид. Хоть на Таре и царит меритократия, это совсем не означает, что здесь рай и равноправие. Богатство все еще значит больше, чем ум.
Нона Маерск, помощница лаханти, явно невысокого мнения о сетари. Но Таарел понадобилось не больше двух минут, чтобы ее приручить. Таарел излучает уверенность в себе и теплоту души, перед которыми очень сложно устоять. На бумаге такое описание кажется странным, но других слов я подобрать не могу.
Таарел выбрала темно-зеленое бархатное платье, волосы скрутила в узел и выглядела просто потрясающе. Для меня нашлось платье, меняющее цвет в зависимости от освещения — от фиолетового к синему и красному. Я сама себе страшно в нем нравилась, только вот разномастные глаза на таком фоне казались совсем фиолетовыми.
Отношение ко мне Маерск было очень нелогичным. Она обращалась со мной и как с почетной гостьей (на ужин пригласили Таарел, Сефена, Орлу, Морел, Алаз и меня), и как с пятилеткой. Маерск говорила очень четко и медленно, а иногда принималась обсуждать меня с Таарел, будто я не стою рядом. В ответ я начала развлекаться, притворяясь, будто едва ее понимаю, и изъясняясь на просто ужасном тарианском. Это продолжалось, пока Таарел не открыла частный канал и не велела мне прекратить.