Проведя всю жизнь в архивах и исследованиях, Рейн-Мари знала такую способность разума и восхищалась ею, хотя работа с людьми подобного рода нередко раздражала. Они были ужасно упрямыми. Сделав однажды какое-то заключение, они ни в коем случае не желали его пересматривать, ведь они так долго работали для того, чтобы получить то, что они получили.
– Многие люди в начале девяностых потратили массу времени на поиск чертежей, но так ничего и не нашли, – сообщила Мэри Фрейзер.
– И что это за люди? – спросила Изабель Лакост.
Мэри Фрейзер мельком взглянула на Рейн-Мари, и та не стала мешать беседе, поняв, что разговор не предназначен для ее ушей.
– Продавцы оружия, которые надеялись продать чертежи, – сказала Мэри Фрейзер, когда мадам Гамаш отошла достаточно далеко. – Или разведывательные агентства, желавшие их похоронить.
– Включая и КСРБ? – спросила Изабель Лакост.
– Да. Мы их искали, но безуспешно. Впоследствии большинство агентств прекратили поиски, решив, что чертежей суперорудия доктора Булла никогда не существовало и это одна из его фантазий, а если они и существовали, то устарели, ведь технология ушла далеко вперед. «Проект „Вавилон“» превратился в диковинку. Все потеряли к нему интерес.
– Кроме вас.
– И его. – Она показала на профессора Розенблатта, увлеченного разговором с Жаном Ги Бовуаром.
– Но теперь у нас появилось суперорудие, – сказала Лакост. – И как выясняется, все ошибались, а Джеральд Булл оказался прав. Чертежи снова обрели ценность. Верно?
– Вряд ли слово «ценность» здесь уместно, – сказала Мэри Фрейзер. – С обнаружением пушки они стали бесценны.
Голос ее прозвучал так торжественно, будто она хвасталась собственным достижением. В каком-то смысле это действительно можно было рассматривать как ее достижение. Находка реабилитировала ее и Делорма. Их работа оказывалась в центре внимания КСРБ. Из мелких клерков, обрабатывающих бесполезную информацию в подвале, они превращались в ценные источники. Бесценные в своем роде.
– Правительства готовы заплатить за чертежи хорошие деньги? – спросила Изабель.
– Не только правительства. Все, у кого есть деньги и мишени. – Мэри Фрейзер метнула взгляд в сторону профессора Розенблатта. – Вы не задумывались, почему он все еще здесь? Он ведь опознал пушку, сделал то, что вы просили. Считается, что он в отставке. Должен быть дома либо отдыхать во Флориде или еще где-нибудь.
– А вы что думаете по этому поводу?
– Я думаю, оружие массового поражения – странное хобби, – сказала Мэри Фрейзер. – Вы так не считаете?
Изабель Лакост не могла не согласиться.