– Не такое уж введение в заблуждение, – возразил Бовуар. – Лорана убили не потому, что он был Лоран, а потому, что он нашел пушку, а Антуанетту – потому, что пушку сконструировал ее дядюшка. В центре всего, что случилось, находится пушка.
– Верно, но цель поиска сместилась в сторону чертежей, и мы забыли об убийце. А он где-то здесь. – Она ткнула пальцем в досье на ее столе. – Мэри Фрейзер сказала, что мы не понимаем ее мира, и она права. Вот мир, который мы понимаем. Вот чем я должна была заниматься все время. Допросы, результаты работы криминалистов. Такое ощущение, что мы топчемся на месте.
– Безрат хашем, – сказал он и вышел, а Лакост открыла дело и погрузилась в чтение.
К истине вела не одна дорога.
В первую очередь Арман зашел в книжный магазин. Там он увидел Рут, Мирну и Клару и всех пригласил к себе. Он выражался туманно, и их снедало любопытство. Идеальное сочетание.
Затем он зашел в бистро, где Брайан пил пиво с Габри. Гамаш, поколебавшись, пригласил обоих. Да, Брайан входит в число подозреваемых, но он к тому же их самая главная фигура: он знает пьесу от корки до корки.
– И прихватите Оливье, – бросил Арман через плечо, направляясь к двери.
Но тут он увидел в углу профессора Розенблатта и махнул ему рукой.
– Что происходит? – спросил профессор, когда Гамаш подошел к его столу. И, понизив голос: – Это как-то связано с выходом новостей по Си-би-си?
Гамаш был недоволен собой. Он так сосредоточился на тех, кого следует пригласить, что толком не оглядел зал, чтобы отсеять тех, кого приглашать не следует. Розенблатт, без сомнений, в прошлом профессорствовал. Их проверка подтвердила это. Но Гамаш был вовсе не уверен, что профессор не занимался чем-нибудь еще. Точно так же Мэри Фрейзер и Шон Делорм не были канцелярскими крысами – они делали работу поважнее.
– Я могу быть вам полезен? – спросил пожилой профессор.
– Non, merci. Думаю, мы решили проблему.
Розенблатт посмотрел на него, потом оглядел бистро, людей, разговаривающих за выпивкой.
– Они и представить себе не могут, что обрушится на них, когда обнаружение пушки станет достоянием гласности.
– Никому из нас не дано знать будущего, – сказал Гамаш.
Он намеренно удовлетворился шаблонным ответом. Хотел поскорее уйти, не терять попусту драгоценное время на бесполезные эзотерические разговоры.
– Ну, я думаю, кое-кому дано. Вы так не считаете?
Что-то в голосе ученого заставило Гамаша поменять решение. Он посмотрел на Розенблатта:
– Что вы имеете в виду?
– Что некоторые могут предсказывать будущее, поскольку сами его творят, – ответил Розенблатт. – Нет, я говорю не о добре. Мы не в силах заставить нас полюбить, даже хотя бы посочувствовать нам. Но в наших силах сделать так, чтобы нас ненавидели. Мы не можем быть уверены, что нас примут на работу, но мы можем сделать так, чтобы нас уволили. – Он поставил стакан с сидром и посмотрел на Гамаша. – Мы не можем быть уверены, что выиграем войну. Но проиграть ее можем легко.