Флеминг знал: этот день наступит. Он знал, что снова будет свободен. Чувствовал это своими костями. Он терпеливо ждал этого дня. Планировал его. И теперь намеревался привести свой план в действие.
Он видел перед собой спину молодого человека, слышал шелест высокой травы в поле, ощущал запах сосны в прохладном воздухе. Его чувства, спавшие много лет, обострились, стали сильнее, чем прежде.
Он даже ощущал едкий запах страха, исходящий от формы Адама Коэна. Флеминг впитывал в себя все это, шагая к машине.
Не успели Фрейзер и Делорм выйти из бистро, как Лакост в оперативном штабе уже сняла трубку, отвечая на звонок Гамаша. Не дожидаясь ее «алло», он сказал:
– Мы нашли чертежи. Звони Коэну. Останови его.
Лакост сбросила вызов и нашла номер, записанный в памяти телефона. Раздался первый гудок. Потом второй.
– Постойте, – сказал Коэн, когда они подошли к машине и охранник уже собирался усадить заключенного на заднее сиденье.
Коэн вытащил телефон.
По-прежнему ничего.
Он сунул телефон в карман и кивнул приятелю.
Лакост попробовала еще раз, очень внимательно, чтобы не ошибиться, набирая цифру за цифрой.
Она слышала гудки, долгие гудки.
После пятого звонка она отключилась. Телефон даже не переключился на голосовую почту.
Она попыталась отправить текст. Эсэмэска не прошла.
– Ну? – спросил Гамаш, когда он, Бовуар и вскоре за ними запыхавшийся профессор прибыли в оперативный штаб.
– Ничего.
– Что значит «ничего»? – спросил Бовуар.
– Он не отвечает, – сказала она. – Звонки в пустоту, текст не проходит.
– И что это может означать? – спросил Бовуар.
Но Гамаш не задавал вопросов. Он знал, что это может означать.
Джона Флеминга зафиксировали на заднем сиденье специального автомобиля, наручники пристегнули к металлической пластине, ограничили движения рук и ног.
Охранник проверил ограничители, подтянул их, чтобы убедиться, что они надежны.
– Он твой, – сказал приятель Коэна, передавая ему ключи. – Ты должен за него расписаться.
Он дал Коэну электронное устройство, показал, где нужно поставить подпись.
Расписавшись, Коэн сказал:
– Это что-то новенькое.
– У нас их ввели после твоего ухода. Надежные приборы и сеть. Взломать невозможно.
Флеминг на заднем сиденье улыбнулся. Можно предусмотреть все что угодно, кроме предательства.
– Merci, – сказал Коэн, пожимая охраннику руку. – Я вернусь через несколько часов.
– Спешки нет.
– Что-то блокирует передачу, – сказал профессор Розенблатт.
– Что вы имеете в виду? – спросил Гамаш.
– Ваш молодой агент, возможно, даже не знает, что получает послания. Сигнал на его экране хороший. Все палочки на месте, все кажется нормальным. Так оно и есть – все нормально, только вот послания не проходят.