– Да. Только будьте осторожны, – предупредила Лакост.
Профессор протянул Гамашу свой портфель, утративший важность, и подошел к пушке. Медленно, осторожно. Выставив вперед руки, словно боясь спугнуть.
– Главное, что мы хотим узнать от вас, профессор, – сказала Лакост, идя за ним, – может ли она стрелять. В таком случае нам необходимо вывести ее из строя.
– Да, – произнес Розенблатт, словно во сне.
Он подошел к гравировке и остановился. Стал разглядывать монстра. Потом положил на него ладони. Ощутил холод металла, почти ожидая, что почувствует пульсацию.
Он приник к металлу, и Гамашу показалось, что он слышит шепот, однако слов было не разобрать.
Наконец профессор Розенблатт сделал шаг назад. И еще один. И еще. Запрокинул голову, насколько это возможно. Раскрыв рот и расширив глаза, он пытался оценить масштабы того, что видит. Не столько размеры, сколько сам факт наличия.
Он повернул голову и посмотрел на длинный ствол, исчезающий в темноте. Туда не доходил даже свет прожекторов.
Профессор закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул и на последнем выдохе повернулся к своим спутникам:
– Мне нужно проверить зарядную камору, нет ли там снаряда.
Теперь он обрел вполне деловой вид.
– Она находится здесь, – сказал он, подходя к орудию сзади. – Вы ее открывали?
Он показал на круглую металлическую заслонку, размер которой позволял войти внутрь.
– Мы пытались, но не смогли ее открыть, – ответила Лакост. – И поэтому оставили попытки – боялись, что выстрелит.
Профессор Розенблатт кивнул:
– Могли не бояться. Спусковой механизм находится в другом месте. А это затворная часть. Если внутри есть снаряд, то мы увидим его здесь.
Они наблюдали за профессором, который перетрогал все рукоятки, ручки и набалдашники.
– Осторожнее, – предупредил его Бовуар.
Розенблатт не ответил. Он слишком сосредоточился на исследуемом механизме.
– Мы можем быть уверены? – спросила Лакост у Бовуара. – Он знает, что делает?
Прежде чем Бовуар успел ответить, профессор ухватился обеими руками за один из рычагов, подналег и потащил на себя, но ничего не произошло.
– Мне нужна помощь, – сказал он. – Его заело.
Бовуар присоединился к нему, и они принялись тащить вдвоем. Наконец затворное устройство подалось – так неожиданно, что они оба отпрыгнули назад.
Раздалось жужжание, скрежет и громкое шипение.
Гамаш напрягся, опасаясь, что Розенблатт привел в действие спусковой механизм. Впрочем, он все равно не знал, что делать в этом случае.
Наконец массивная заслонка распахнулась, как рот. Как пасть. Приглашая их внутрь.
Четыре человека уставились в пространство за заслонкой. Гамаш услышал тяжелое дыхание. Он знал, что это дышит Бовуар. Не потому, что запыхался, потратив силы на открывание заслонки, а потому, что видел перед собой свой ночной кошмар.