Случалось, Лопухина, ища развлечений, устраивала у себя вечеринки. Молодежь танцевала, играла в фанты, и государь любил издали следить за оживлением своей любимицы. Ее лицо розовело, глаза сверкали, пышные уста улыбались, и она казалась олицетворением молодости, здоровья и красоты. Государь любовался ею и, как сердце Саула смягчала игра Давида, так его сердце смягчалось при виде этой девушки.
Да, уже одни отношения его к Лопухиной характеризовали натуру Павла Петровича как высоко поэтическую и нежную. Таким он и был в действительности: нежным, великодушным, впечатлительным; но его ужасная молодость среди постоянного страха, его юность и зрелость среди унижений сделали его подозрительным и необузданным в гневе. С твердыми нравственными принципами, с суровым пониманием долга, Павел являлся страшным для изнеженных вельмож Екатерины, и клевета очернила его память. Он умер непонятым, и по сие время его личность окружена таинственностью. Но мало-помалу истина выступает наружу, и потомству все симпатичнее и милее делается образ императора Павла.
Граф Рибопьер надев зеленый камзол, выпустил брыжи и, прикрыв свои красивые волосы напудренным париком, явился к Лопухиной, едва часовая стрелка показала пять часов вечера. Он обычно входил без доклада и застал Анну Петровну за пяльцами. Она подняла голову и, ласково улыбнувшись ему, весело сказала:
— А, мой паж! Что нового?
— Нового? — шутливо ответил граф, целуя ее руки, — я сам!
— Как это?
— Я вчера чуть не был убит разбойниками!
— Ах! Maman! — закричала Анна Петровна, — идите сюда. Нашего Пьера чуть вчера не убили!
— Как это, батюшка? — выплывая из ближней комнаты, пропела сама Лопухина, высокая, красивая женщина лет сорока пяти, тщательно скрывавшая свой возраст и молодившаяся.
Граф поспешно облобызал ее руки и начал свой рассказ:
— Изволите видеть: возвращался я вчера ввечеру от Григория Орлова и шел, ни о чем не думая… И вдруг меня схватывают сзади чьи-то руки. Я оглянулся. Двое!.. — и граф очень живо передал свою борьбу, отчаяние и наконец спасение. — И, знаете, кто спас меня? — спросил он.
— Ну, кто же его знает, — ответила Лопухина, — хожалый, что ли?
— Нет! А вы как думаете, кто?
— Ноги? — улыбнулась Анна Петровна.
— И тоже нет! — граф сделал паузу и ответил: — Живой мертвец!
Лопухина-мать даже отшатнулась.
— С нами крестная сила! — воскликнула она, — упырь. Зачем вы нас пугаете?
— Это — сущая правда! — улыбнулся Рибопьер. — Вы послушайте, какая история!