Я не стал говорить, что ислам — религия молодая и у его последователей энергия через край плещет. У христиан такое тоже было, во времена крестовых походов. Тут «лечение» одно — перебесятся и надоест, хотя слишком уж рьяно правоверные взялись за это дело. Да и правоверные ли? Это же ваххабиты, своего рода пуритане у мусульман, ратующие за возвращение к истокам, что в наши дни глупо до безобразия. Хм, а ведь когда-то ислам двигал всю мировую науку — алгебра там, медицина и прочее, пока в Европе костры полыхали. Впрочем, оговорюсь: ничего против верующих не имею, просто есть евреи — есть жиды, есть геи — есть пидоры, есть душевнобольные — есть психи. Так и тут. Нельзя бросаться в крайность, это чревато неприятными последствиями.
— Хобот, следи за округой, — скомандовал я и сполз вниз.
Только я стал приводить мысли в относительный порядок, как в поле зрения материализовался улыбающийся Аскорбин, что не предвещало спокойной жизни на ближайшие пять минут.
— Слушай, командир… — заговорщицким тоном начал он; я даже было подумал, наконец-то что-то серьезное пришло в голову бравого сержанта. Ан нет, я аж сплюнул с досады, когда он задал вопрос:
— Лис…
— Ну?
— А у тебя когда первый раз было?
Если опустить всю ту брань — и немецкую, и английскую, а тем более русскую — что пронеслась у меня в голове за долю секунды, то я, можно сказать, научился держать разум абсолютно чистым, чего не могут добиться индийские аскеты.
— Я тебе просто отвечу — было.
— А как оно было? — В глазах сержанта вспыхнул недетский интерес. Еще бы, дорваться до запретного плода и купить его по «рупь-двадцать» кило.
— Не твоего ума дело, — оборвал я его. — Отставить разговорчики! Думай о работе.
— Есть думать о работе, — разочарованно протянул Аскорбин. Крот, осуждающе разглядывая его, неодобрительно качал головой. И я капитана в этом полностью поддерживал.
Конечно, мы не регулярники и можем допустить вольницу. Однако… М-да, прав Полковник, с дисциплиной у меня в отряде — из рук вон, полный ахтунг, но все же, что ни говори, в ребятах я был уверен.
По козырьку кепи щелкнул камешек. Я обернулся — это был Хобот. Лейтенант знаками подзывал всех к нему, наверх.
— Смотри, кэп, — компаньон протянул мне бинокль. — Караван. Подтягивается понемногу.
Ага, значит, на джипе их дозор, подумал я, прикладывая оптический прибор к глазам.
Из ложбины между барханами, пыля, вытягивалась основная колонна. Четыре вездехода и цепочка навьюченных верблюдов. «Как в Средневековье, ей-богу, — усмехнулся я. — И что вы будете делать?» — провожал я их взглядом.