Эх, он за главного, а гонца всё же проглядел. Только сунулся в избу погреться, как скрипнула дверь, и в проем сунулась рябая мордаха Степаниды:
– Идем, идем! Резину жечь велено!
– Кем велено? – скривился от досады Авдей.
– Знамо кем – Карданом. Чичас тока мужичина от ево пробегал. С ружжом, на лыжах.
Авдей вышел во двор. От дороги через деревню в сторону леса тянулся двойной след от лыж – широкий и ровный. Первое говорило о том, что лыжи, скорее всего, были настоящие, охотничьи – если и не покупные, со старых времен, то сделаны умелыми руками. По второму же признаку можно было судить, что прошел тут такой человек, который на лыжах стоит далеко не первый раз – вероятнее всего, как раз охотник. А теперь вот – посыльный. В Матвеевской задерживаться не стал, побежал дальше, в Усов Починок.
Авдей пошел за деревню и зажег сложенные вокруг двух сосен покрышки. Огонь занимался долго, но когда разгорелся – зачадил так, что и в самой Лузе наверняка было видно.
Стал подтягиваться народ. Когда большинство собралось, Авдей сказал:
– Идите, готовьтесь помаленьку. Может, завтра, может, через день выступаем. Люди из соседних деревень приходить начнут – селите в свои избы. И ничо не жалейте – скоро всё у нас общим станет.
* * *
Кардан и вовсе измаялся в ожидании этой проклятой зимы. Для военного похода было уже давно всё приготовлено, а вот – приходилось ждать. И каждый такой день, проведенный впустую, действовал на нервы, раздражал и, что хуже всего, порождал сомнения. Хозяин города монстров начинал порой думать, подобно деревенскому мутанту Авдею: «Может, сама природа дает мне знак, что я не дело затеял?» Но это были всего лишь мимолетные мысли, навеянные тоской ожидания. Даже если бы Кардан действительно вдруг передумал и решил отменить операцию, у него бы ничего не вышло. Его «монстры» были уже настроены на войну, видели себя празднующими победу в сказочных хоромах неведомого и манящего Великого Устюга. Так что они пошли бы туда всё равно, даже без своего хозяина. Точнее, с хозяином, но с другим – свято место пусто не бывает. Ведь его самого тут же скинули бы, а скорее всего, просто прикончили бы, заикнись он о том, что поход отменяется, и никакого Устюга не будет.
Но зима всё-таки пришла, пусть и позднее обычного. Кардан собрал командиров подразделений в резиденции – так выглядело более официально, да и жили многие из них там же. Из «своих» привел Стащука и Калачева – к первому, особенно в последнее время, настолько привык, что без него ощущал почти физическую нехватку чего-то важного, едва ли не руки; наличие же второго всем было понятно без объяснений.