Всё это Саша и поведала Венчику. А потом ей пришла в голову такая мысль, что девушка даже ахнула:
– Скажи ему, что если он согласится, я напечатаю книгу с Олюшкиными стихами! Много-много таких книг сделаем, и он будет их раздавать «диким» мутантам и учить их грамоте, чтобы они смогли их прочитать.
Тут Саше стало очень стыдно; получалось, что она покупает согласие несчастного парня, используя его чувства. Но идея была так хороша, что девушка решила: ради столь важного дела она вытерпит муки совести. Пожалела лишь, что не вспомнила об Олиных стихах раньше. Лучше бы она и впрямь использовала именно их в качестве приложения к азбуке вместо своего кислотно-чешуйчатого «Зайчика». И Саша решила, что в любом случае напечатает книгу этих стихов, независимо от того, согласится Лёха стать учителем или нет.
* * *
Когда и как они оторвались от земли, Венчик не запомнил. Он так волновался, что все прочие мысли и чувства словно нырнули в его подсознание и попрятались там по извилинам и закоулкам. Да что там волновался – он просто-напросто сильно боялся. Венчик как зажмурился, едва Стёпик начал разбег, так и не открывал глаз, жалея о том, что затянул ремни сбруи спереди. Нужно было сесть наоборот, вперед спиной, обхватить руками лебединую шею «птеродактиля» и уткнуться лицом в его темную чешую.
И тут ему стало стыдно. Настолько, что из-под закрытых век покатились слезы. Это что же такое?! Ведь он уже не сопливый стажер, он – настоящий дозорный, которого сама Святая за проявленную храбрость наградила именным автоматом, и которому – именно ему, а не кому-то другому – замечательная девушка Саша, Снегурочка поручила столь ответственное дело! Да он ведь и сам так мечтал прокатиться «по небу»! И что теперь? Где его хваленая – а получается, что перехваленная – храбрость? И выходит, зря на него понадеялась Саша, если он трусит, еще даже не добравшись до «диких» мутантов? Как он предстанет перед ними – бледный, потный, с трясущимися коленями? Кто его, такого, станет слушать? Лично он бы не стал.
«Хватит ныть! – мысленно заорал на себя Венчик. – Открыл глаза!»
Он распахнул веки и вытаращил глаза так сильно, как только смог. Правда, встречный ветер заставил его заморгать, но, проморгавшись, выдавив из себя злостью практически весь страх, парень взглянул вверх. Увидев там вполне обычное небо, он тут же опустил взгляд – и восторженно ахнул. Внизу блестела река. Только теперь она выглядела речкой, которую можно было легко перепрыгнуть. Справа с ней соединялась еще одна речка, скорее даже ручей, а слившись, они образовывали речку пошире, перепрыгнуть которую уже можно было только с разгону. Но самое удивительное – на пересечении этих речек стояли домики! Малюсенькие, словно их сложили из щепочек дети. Венчик, не удержавшись, рассмеялся.