— Мне и в голову не пришло…
— Я слышать ничего не хочу о психиатре. Я не сумасшедшая!
— Эй, потише! Я хоть слово сказал?
Этот упрямо вздернутый подбородок! Эти полные боли черные глаза! «Дай мне любить тебя, — слабея, думал Боб. — Дай мне помочь тебе! Дай защитить тебя от любых напастей!» Конечно, он не мог произнести этого вслух. Не имел права.
— Я сама справлюсь, Боб. Если я проявила минутную слабость, это вовсе не значит, что я не могу взять себя в руки!
Попытка оправдать себя пошла Камилле на пользу. Ее щеки снова порозовели, плечи перестали дрожать.
— И если я на какое-то время потеряла над собой контроль, — горячо продолжала она, — это из-за моей самостоятельности.
— Самостоятельности? — недоуменно переспросил Боб.
— Да-да, — закивала Камилла. — Родители воспитали во мне уверенность, что я смогу достичь всего, если буду добиваться собственными силами, если буду работать не покладая рук. И я чувствовала, что могу завоевать весь мир!
— Именно в таком духе я хочу воспитать и моих сыновей.
— Не делай этого, Боб! Иначе и с ними случится то, что испытала я. Когда чувствуешь себя бессильной и совершенно беспомощной. Когда перед тобой разыгрываются страшные события, а ты и пальцем не можешь пошевелить, чтобы предотвратить их. Как в дурном сне. И тогда накатывает страх, который не отпускает ни на минуту. Страх, который крадет все силы. Страх жить в этом мире, среди людей. Те подонки отняли у меня не только Роберта, но и мое будущее.
Боб почувствовал непреодолимое желание взять этого несчастного, обиженного ребенка на руки, убаюкать и укрыть от бурь и невзгод. Но нет, перед ним была женщина, взрослая женщина, которая должна бороться сама, чтобы вновь обрести волю к жизни.
— И поэтому ты снова забьешься в нору вместо того, чтобы жить в реальном мире?!
— Что? — Камилла не ожидала такой реакции.
— Разве не это ты только что выразила? Страх, с которым ты не можешь справиться. Страх даже войти в зрительный зал.
Камилла так и застыла с открытым ртом.
— Я могу с этим справиться!
— Ха, и поэтому ты сидишь здесь и дрожишь как осиновый лист? Это не называется «справиться». — Боб увидел, как широко раскрылись ее глаза, в которых зажглось упрямство, и продолжил: — Сколько ты еще будешь прятаться по углам и жалеть себя, вместо того чтобы, как все нормальные люди, смотреть кино?
Камилла казалась обиженной до глубины души, зато расправила плечи и вскочила:
— Я же сказала тебе, что вышла всего на минуту! Да, у меня слегка дрожат колени. Но это ничего не значит! Со мной все в порядке.
— Ну, если ты так думаешь…