— Да нам вообще не нужна ни одна женщина. Кроме тебя, Камилла.
— Ага, Камилла, — повеселевший Саймон дружески хлопнул ее по спине. — Ты наша. Тебе можно доверять!
Камилла оцепенела. Она знала, что сыновья Боба относятся к ней по-дружески. Должны же они кому-то доверять, на кого-то полагаться! Особенно на женщину, после того как собственная мать бросила их.
Но если она и со своей-то жизнью не в силах разобраться, как она может служить примером для других? А если не может стать примером для мальчишек, какое у нее право вторгаться в семью Боба?
На следующее утро Камилла с корзиной грязного белья вошла в дом. И, задумавшись, прямо на пороге столкнулась с Виолеттой.
— Ты что? — удивилась та.
— А что? Я не в первый раз стираю. И для тебя тоже.
— Я не об этом. Чего это ты оттащила вчера целую кучу на свалку? И все чистишь и моешь? Может, ты снова превращаешься в человека?
— Совсем не обязательно.
— Тогда, может, дело в мужчине, который поселился в коттедже?
— Боб вовсе не поселился в коттедже.
— Я что-то сказала о Бобе? Боже мой, идем сражаться! — Виолетта вылетела во двор.
Камилла недоуменно обернулась. У дома остановился небольшой грузовичок, из которого вынимали инструмент двое парней, одетых в робы. Из их разговора с Виолеттой Камилла поняла, что речь шла о новых цветочных грядках и газонах, которые надо было разбить за домом и вокруг «Зеленого Рая».
Она была готова убить сестру за ее шпильки насчет Боба, но Виолетта была занята, а успеть со стиркой надо было до ленча, потому что потом Камилла собиралась поработать на лавандовом поле. Она поставила себе цель закончить прополку и обрезку на этой неделе, и не собиралась отступать. Кроме того, еще не все вещи были разобраны и не все, что напоминало о прошлой жизни, выброшено. А потом…
Конечно, она понимала, что ее кипучая деятельность всего лишь способ уйти от принятия решений. Она до сих пор не знала, что делать со своей жизнью, но решать все-таки придется.
Камилла поднялась с корзиной выстиранного белья на веранду коттеджа, отодвинула локтем сетку от насекомых и… испугалась, заслышав жалобное мяуканье. Киллер принялся лаять как одержимый.
— Тише ты, дурной пес!
Обычно Киллер слушался ее команд. Но сегодня — нет. Камилла вынесла ему на веранду кусочек мяса и закрыла дверь. Потом осторожно подняла платок, прикрывавший корзинку, и обнаружила дрожащую от страха кошку.
Собственно, кошкой это создание назвать было нельзя. Пара огромных глаз на драном, будто грузовиком перееханном клубке шерсти, из которого торчали разодранное ухо и скрюченная лапа. А облезлая морда! Такую не могла бы любить и собственная мать.