Пришли ко мне Джаста, пожалуйста. Мы быстренько обыщем незанятые помещения. И сообщи, если ты или Риддл найдете троих чужаков.
Мы с Джастом разделили Ивовый Лес и стали проверять комнату за комнатой в поисках признаков вторжения в незанятых частях особняка. В хаотичном старом доме это было непростым делом, и я полагался на свой Дар в той же степени, что и на глаза, определяя, на самом ли деле комната пуста. Неттл и Риддл не обнаружили чужаков, и, когда она спросила гостей, видел ли их кто-нибудь, ответы так противоречили друг другу, что оказались бесполезны. Даже наши слуги, которые иногда раздражали меня излишне пристальным вниманием к семейным делам, ничего не смогли сообщить. Эти трое и посланница исчезли, как будто никогда и не навещали нас.
Ближе к рассвету, когда наши гости, насытившись едой и музыкой, отправились по домам или в выделенные им для ночлега комнаты, я прекратил поиски. Риддл и мальчики помогли Ревелу проверить, что все наружные двери надежно заперты на ночь, а потом тихонько прошлись дозором по той части особняка, где разместили гостей. Пока они этим занимались, я решился ускользнуть в свое личное логово в западном крыле. Оттуда я мог попасть в сеть шпионских коридоров, о существовании которой знали только Пейшенс, Молли и я. В мои низменные намерения входило побродить там сегодня ночью, подглядывая за спящими гостями, чтобы понять, не дал ли кто приют чужакам в своих комнатах.
Так я собирался поступить. Но когда я приблизился к дверям в свой кабинет, шерсть у меня на загривке встала дыбом. Еще до того, как прикоснуться к дверной ручке, я знал, что дверь не до конца заперта. Между тем я точно помнил, что запер ее за собой, прежде чем вместе с Ревелом направиться к Риддлу. Кто-то побывал здесь после того, как я ушел.
Прежде чем приоткрыть дверь, я достал нож. В комнате было темно, свечи догорели и огонь погас. Я постоял, изучая помещение с помощью всех чувств. В комнате никого нет, твердил мне Дар, но я вспомнил, как чуть раньше чужаки показались Уэбу почти невидимыми, а ведь он обладал куда более тонким магическим чутьем, чем мое. И потому я стоял, навострив уши, и ждал. Запах – вот что пробудило во мне звериную злость. Кровь. В моем логове.
Я двинулся вперед, выставив перед собой нож. Свободной рукой зажег новую свечу, кочергой разбудил пламя в камине. Замер, оглядывая комнату. Они побывали тут. Они пришли сюда, в мое логово, покрытые все еще влажными пятнами чьей-то крови.
Если бы Чейд не приучил меня посредством тысячи упражнений в точности запоминать комнату такой, какой я ее оставил, их визит мог бы остаться незамеченным. Я учуял кровавый след на углу моего стола и заметил пятнышко побуревшей красноты там, где передвинули мои бумаги. Но даже если не учитывать запах крови и ее брызги – чужаки были здесь, трогали мои бумаги, двигали свиток, который я переводил. Они пытались открыть выдвижной ящик моего стола, но не нашли тайную задвижку. Кто-то взял с каминной полки статуэтку из камня памяти, сделанную для меня Шутом десятилетия назад, а потом поставил обратно так, что теперь к комнате была обращена грань, изображавшая мое лицо. Когда я взял ее, чтобы поправить, моя губа приподнялась от негодования. На изображении Шута неуклюжий палец оставил кровь, размазанную по его щеке. Меня захлестнула безрассудная ярость.