– Какое там исчез! Обычная деловая поездка. Я и Дороти предупреждал, и Джо говорил.
– Все это очень запутанно, Роджер. Ты, случаем, не в опасности? Может, кто-то тебе угрожает? То, что ты говоришь, ты говоришь добровольно?
– Я жив, здоров, свободен, и никто меня не запугивает.
– Но где именно ты находишься?
– Дурацкий разговор! Слушай, я на тебя не дуюсь за твою глупую выходку – чего тебе еще?
– Я рад, Роджер…
– Тогда будь паинькой и позволь мне ехать дальше по моим делам. Позвони Дороти и скажи, что я вернусь через пять дней. Ума не приложу, как она могла забыть!
– А вот забыла. Так значит, Роджер, увидимся через пять дней?
– Через пять дней, обещаю.
Столько спокойной уверенности и теплоты в голосе – словно вернулся Роджер былых дней. Фортнем очумело тряхнул головой.
– Роджер, – сказал он, – последний день был самым безумным в моей жизни. Так ты, значит, не убежал от своей Дороти? Уж мне-то, черт возьми, ты можешь сказать правду!
– Я люблю ее всем сердцем. А теперь передаю трубку лейтенанту Паркеру из риджтаунской полиции. До свидания, Хью.
– До сви…
Но в трубке уже гудел раздраженный голос лейтенанта:
– Кто позволил мистеру Фортнему навязать такие хлопоты полиции? Что происходит? Что вы себе позволяете, мистер Фортнем? За кого вы себя принимаете? Что делать с вашим так называемым другом – отпускать или упрятать в кутузку?
– Отпустите его, – бросил Фортнем куда-то в середину этого потока ругательств и повесил трубку. Его воображению представилось, как в двухстах милях южнее на вокзальном перроне гремит грозное «Посадка закончена» и громоздкий поезд с грохотом устремляется вперед сквозь черную-пречерную ночь.
Синтия неспешно вернулась в гостиную.
– Чувствую себя полной дурой, – сказала она.
– А я себя кретином.
– Тогда кто же послал ту телеграмму и зачем?
Фортнем налил себе виски и застыл в центре комнаты, разглядывая содержимое стакана.
– Я искренне рада, что с Роджером все в порядке, – наконец прервала молчание его жена.
– С ним не все в порядке, – сказал Фортнем.
– Но ведь ты только говорил…
– Ничего я не говорил. А что мы, в сущности, могли сделать? Настоять на том, чтобы его сняли с поезда и в наручниках доставили домой? И это при том, что он твердит, будто с ним полный порядок? Дело обстоит иначе. Телеграмму он отослал, да только потом решил все иначе. Знать бы почему! Почему? – Фортнем ходил по комнате из угла в угол, временами отпивая из стакана. – Чего ради он предостерегал нас против срочной доставки? Единственная вещь, которую мы получили срочной доставкой на протяжении целого года, – это пакет для Тома – тот, что доставили сегодня утром…