– Господин дю Эскальзер передал нам, что вы хотели бы, чтобы вас называли Счастливчиком Леонардом, – сказал один из них, в котором я без труда по описанию виконта признал помощника губернатора Либасона графа Даскью.
Его трудно было не признать, ведь за всю свою жизнь людей с таким объемистым чревом мне приходилось видеть только дважды. И снова я лишь кивнул, на этот раз в качестве предосторожности сдвинув лопатки на спине, а заодно послав очередную порцию проклятий портному. Причем в таких пожеланиях и выражениях, что, если бы они достигли цели, тот посреди ночи вскочил бы на ноги из постели так, будто на него плеснули кипятком. Вероятно, в моем взгляде что-то отразилось, потому что граф нервно вздрогнул и даже попятился назад.
Толпа, в которой перемешались и навигаторы, и судовые повара, и марсовые, и абордажники, все время шедшая за нами, остановилась в отдалении. Все они умолкли и теперь прислушивались, пытаясь уловить, о чем именно идет разговор.
– Вы присаживайтесь, присаживайтесь, господин Леонард. – Придя в себя, Даскью гостеприимным жестом указал на стол напротив себя.
Там, кстати, имелось всего два свободных места: для меня и Рейчел. Вернее, три, но одно из них предназначалось виконту дю Эскальзеру, которое он и занял сразу после нас. Так что поневоле Блезу с Головешкой пришлось остаться на ногах. Головешка принял это как само собой разумеющееся, но не Блез. Он хмыкнул и бесцеремонно освободил себе стул, на котором до этого восседал какой-то дворянчик.
– Лучший мастер абордажей из всех мне известных, Блез Безумец, – на всякий случай представил его я. – Моя правая рука. Человек весьма свирепый, но только к врагам. Надеюсь, все о нем слышали?
Вначале Блез недоуменно на меня покосился, но затем мою игру принял. Он подхватил вилку со стола, завязал ее узлом, воткнул в стол. Затем он захотел сделать что-то еще, но, получив от меня удар под столом по ноге, мол, этого будет достаточно, успокоился.
Успокоился, правда, не сразу, ибо вначале случился небольшой казус. Но в этом полностью был виноват я сам. Суть в том, что я совершенно позабыл о шпорах на сапогах. Вот звездочкой на конце одной из них по ноге ему и досталось. Вероятно, я угодил в какое-то особенно болезненное место, потому что он, бешено взревев от боли, вскочил на ноги. На этот раз вздрогнули все без исключения. Мало того, до самого конца нашего разговора аристократы то и дело косились на Блеза с тревогой.
– Блез, тут все свои, веди себя прилично, – сказал ему я. – И еще пообещай мне, что никого не тронешь.