А заодно и собрать образцы. Если сильно повезет и обломки.
Для этого нужно всего лишь убедить Больших Людей дать Большие Деньги. Вот тут поднятый газетами шум пошел на пользу.
И очень быстро, всего через пять лет, полетели.
Что случилось там, никто не знает. И теперь уже не узнает. Ясно одно: экспедицию погубил «человеческий фактор». Записи телеметрии однозначно показали: аппаратура работала исправно до конца.
Боль, наконец, стихла, я поднялся в спальню и осторожно, чтобы не разбудить Тину, забрался под одеяло. Приступ мигрени вымотал меня, и, как бывает при сильной усталости, я не мог уснуть еще какое-то время. Я думал о Луне и погибших астронавтах. Зеленые цифры показывали полчетвертого.
Беспощадный будильник ударил по мозгам, отпустив на сон, казалось, минут пять. Я закрыл голову одеялом.
— Барни… — Тина гладила меня по плечу. — Барни, ты как?
— Сейчас. Встаю.
Тяжело работать, если полночи не спал. Хорошо, что дежурство выпало без происшествий; все подопечные спутники работали штатно, и даже связь с нашими плавучими базами, зависимая от капризов океанской погоды, ни разу не подвела.
У меня не выходила из головы ночная «прогулка» по Луне. Призрачные медленные шаги-прыжки ночью, вкупе с уходящей болью казались настолько притягательными, что хотелось испытать их вновь…
Наконец долгий день закончился. Пришел на ночное дежурство старина Вэн. Когда я передавал ему смену, заметил, что он был хмур — а это на него не похоже. И белок его правого глаза был весь в мелких красных прожилках.
— Что с тобой, Вэн?
— Ничего, — буркнул он, — голова полдня болела. Не поспал толком.
— Во! А у меня то же самое ночью! Может, шефу сказать? Вызовет кого-нибудь на замену.
— Еще чего! — Вэн сверкнул глазами. — Отдежурю, не впервой.
— Как знаешь…
— Ладно, иди, — Вэн сел на мое место и уставился в монитор.
— Я все перерыла, — сказала Тина, — весь дом. И не нашла. Смотри в машине. Больше быть им негде.
После недолгих поисков рецепты нашлись. Я сунул их, по привычке, в старый бумажник, а его — в отделение для перчаток. Тина ушла разбираться с лекарствами.
Переодевшись в домашнее, я налил два бокала сухого вина и сел рядом с женой.
— Вот, смотри, — сказала Тина, — Это наши лекарства. Ну, те, что были. Я их кладу в жестянку. А вот эти — твои. Кладу в аптечку.
— Ты купила аптечку? Умница…
— Ага… Вот эти капсулы — может, выбросить?
— Нет, нет, оставь… мало ли что…
— Ты же говорил, что от них мухи.
— Они помогают, хоть и плохо.
Я уже решил, что не буду ночью пробовать лекарства по одному, как советовал врач; золотистой коробочки на столе не было, значит, она по-прежнему в кармане халата.