Питер прекрасно понимал своих бывших подчинённых. За эти пять дней Армада только чудом избежала встречи с королевскими рейдерами, которая вполне могла окончиться для неё плачевно. Добычи же не было совсем никакой! Тяжёлые купеческие галеоны заблаговременно меняли курс, а жители приморских деревень прятались в лесах или горах, уводя с собой живность и унося всё мало-мальски ценное. Избежать нежелательной встречи и тем и другим помогал хохот мёртвых голов, по-прежнему украшавших бушприт флагмана. Он же служил маяком рейдерам, ведь разносился над океаном за несколько десятков миль!
Поэтому, не было ничего удивительного, что на тайной сходке пираты решили избавиться от адмирала, которому навсегда изменила удача.
Один, два, три… Этот ритуал помогал ему не сойти с ума окончательно. Счёт дням он потерял на первой неделе своей ссылки, когда, в бессильной злобе, метался между пальмами и скалой, призывая проклятия на все головы, которые только мог припомнить. Шагов должно получиться сорок три, последний приведёт на плоский камень, с которого можно будет разглядеть небольшую яму на морском дне. Она украшена идеально обработанным черепом. Когда-то это был телохранитель адмирала. В первый же день своего заточения Питер выбросил голову Урванги в море, не собираясь наслаждаться сомнительным ароматом гниющей плоти. Волею прибоя голова упокоилась в яме, а крабы и хищного вида рыбки быстро привели её в нынешнее состояние.
…Шестнадцать, семнадцать… В ноздри пирата ударил такой запах, что закружилась голова. Одноглазый Питер зажмурился, пытаясь понять — сошёл ли он с ума окончательно, или где-то рядом действительно есть жареное мясо.
— Остальные двадцать шесть можешь досчитать потом!
И голос хорошо ему знаком, совсем недавно слышал.
Питер осторожно открыл глаз и медленно обернулся. У подножия скалы, на бывшем адмиральском мундире сидел Хозяин. Перед ним на песке была расстелена тряпица, украшенная восхитительным натюрмортом — большая сковорода, содержимое которой так безжалостно обошлось с обонянием пирата, коврига деревенского хлеба, какая-то зелень и бутылка вина.
Кошчи похлопал по песку.
— Садись, адмирал! Сначала завтрак, потом деловые переговоры.
Одноглазый мгновение помедлил, потом, рассудив, что ничего не теряет, плюхнулся рядом с Хозяином. Подавив минутную слабость — желание напихать полный рот, адмирал взял трезубую вилку и помедлил, выбирая кусок, которому предстояло новоселье в пустом адмиральском желудке. Кошчи разломал хлеб на куски, залихватским движением вышиб пробку и плеснул вина в две глиняные кружки. Подождав, пока Питер прожуёт, он поднял свою и весело сказал: