— Я пришёл, ведьма, как договаривались… — буркнул тот, старательно пряча лицо за воротником плаща и широкими полями шляпы.
Делать было нечего, пришлось изображать из себя «ведьму»… Девушка прижала ко рту край накидки и глухо пробормотала:
— Договаривались?..
— Ну да, — заёрзал на месте толстячок, — Я согласен на твои условия…
— Согласен?.. — похоже, София выбрала верный путь в разговоре.
— Вот… — из плаща высунулась пухлая ручонка, сжимающая туго набитый кошель, — Пятьдесят золотых.
— Так…
— Ровно пятьдесят! И ни гроша не возьму обратно, если не пойму трёх твоих ответов!
— Трёх?..
— Ну хорошо, хорошо — двух! Я всё помню — моё дело слушать тебя, и догадываться, потому что больше ни одна гадалка в Адахаре не возьмётся пророчить о Хозяине…
Сердце Софии ёкнуло и провалилось в пятки. Если бы толстячок не был так явно напуган, он мог бы заметить, как затрясло гадалку при этом имени, однако он был занят только своими проблемами и не обращал внимания ни на что вокруг.
— Спрашивай… — дрожащими губами прошептала София.
— Говорят, Хозяин прячет свою смерть в яйце. Это правда?
— Правда… — опешив от странного вопроса, пролепетала девушка. Ведь каждый ребенок знает, что Хозяин бессмертен!
— А где он его прячет? — собеседник жадно подался вперед.
— В утке, — первое, что пришло в голову, выпалила София и тут поняла, что вопросы кончились, и надо побыстрее выпроводить незнакомца. Помощь пришла неожиданно. Куча тряпья в углу палатки зашевелилась, и из-под неё вылез здоровенный чёрный кот. Кот зевнул, широко разинув огненно-красную пасть, и недобро глянул на толстячка. Тот замер, проглотив следующий, уже неоплаченный вопрос. А кот, чувствовавший себя полновластным хозяином, хрипло мявкнул, словно давая понять посетителю, что его присутствие здесь лишнее. Толстяк засуетился и сопровождаемый яростным шипением, боком выскочил из палатки. Огонь в кошачьих глазах погас, зверь обернулся к гостье, обнюхал её и милостиво разрешил себя погладить. Отвлёкшись на кота, София прозевала тот момент, когда качнулся полог, и в палатку проникла настоящая хозяйка.
— Так, Черныш, ты уже не только посетителей принимаешь, а ещё и вещи мои раздариваешь?
Молодая, не старше самой Софии, цыганка, уселась у входа в палатку и насмешливо уставилась на посетительницу. София смутилась, сорвала с себя накидку и протянула её девушке:
— Вот… Простите, сударыня, я вовсе не хотела брать ваших вещей, так получилось…
— Да я уж вижу, — фыркнула та, — Если бы захотела — так бы Черныш тебе и позволил…
— Он хороший, — слабо улыбнулась София, — Он меня выручил сейчас…