По команде боцмана на воду был спущен ялик. Только теперь Коул обратил взор на свою спутницу.
— Ты останешься здесь или пойдёшь со мной?
Ведьма задумалась, лихорадочно перебирая все варианты… Страх, недоверие, непонимание… и любопытство! Обычное девичье любопытство! Оно и взяло верх. Хотя, промедли девушка ещё мгновение, ей пришлось бы признаться себе, что влечёт её к таинственному магу нечто более простое и более женское.
— Я пойду с тобой, — поклонилась она Хозяину. — Может, я тебе еще пригожусь.
— Возможно, девчонка права… — пробормотал тот себе под нос, спускаясь в ялик по верёвочному трапу. Ведьма довольно ловко проследовала за ним. Матрос, придерживавший трап снизу, поднялся на палубу и присоединился к команде, столпившейся вдоль борта. Пара ударов вёслами отнесла утлую лодчонку в сторону от «Прекрасной Альсины». Коул встал, ничуть не беспокоясь, что под ногами у него не твёрдая суша, а морская зыбь, и громко произнёс:
— Питера больше с нами нет! Капитаном назначается Ауш.
После чего сел и отвернулся к берегу. Когда недоумевающая ведьма оглянулась на корабль — перед ней расстилалась чистая морская гладь… Тут ей стало страшно по-настоящему…
София сидела перед воротами и задумчиво смотрела на тонкую линию горизонта. Сейчас, во время заката, она представлялась девушке смертельно-опасным лезвием меча, отсекающего от кроваво-красного шара солнца по кусочку. Яркие капли плоти таяли где-то за этой нескончаемой линией, которая напоминала девушке миг перехода человека из жизни в смерть. Где она — никто не угадает, искать ее бесполезно, но и убегать тоже совершенно глупо.
То, что девушка тоскует, было понятно и Чернышу, который тихо прятался в колючих кустах. Кот не знал Хозяина, но ощущал его отсутствие в замке: по грустному настроению девушки, по вялым цветам у ворот замка, зелени мха, уже пробирающегося между камнями толстой стены. Он вообще теперь ведал больше, чем кто-либо из семейства кошачьих, когда-либо живших в этом мире. Возможно, всему причина — его род, колдовской кот не у всякой ведьмы есть. Но, скорее всего, и животное ощущало это, нечто, населяющее замок, словно дух нелюдской, признало кота и пропитало его магической силой.
Чернышу давно надоело строить мышей, он наигрался и с птицами. София все чаще избегала его общества, стараясь все время быть в одиночестве: возможно, чтобы не заразить своей нескончаемой грустью любимого кота. И тогда тот придумал новую забаву: Черныш вдруг обнаружил в себе способность управлять огнем. Так, ничего особенного, просто он мог зубами выбить искру, а дыхнув по-особенному, выдуть струйку пламени. Что было тут же испробовано на городских собаках. Арлейн быстро наполнили ужасные слухи о кровавом оборотне, сжигающем все на своем пути… хотя, Котофей всего лишь палил хвосты бездомным псам. Но заработанное в неравных боях со стаями бродячих животных прозвище: Горыныч, Черныш не променяет ни на что на свете!