— Совсем плох, — сказал он, кивнув в сторону Ингемара, — окочурится по дороге.
— Знаю, — сказал Йормунганд.
— Деток вспоминает, — вздохнул Брисс.
— Значит, судьба такая, — сказал Ругер, под разговор сдвигая фишку на поле противника. — У тебя вот и деток нет, помрешь, и вспомнить некого.
Брисс фыркнул, но отвечать не стал.
Йормунганд продолжал смотреть на дома. Рядом с дорогой высилась таверна, криво прибитая доска возвещала, что добрых путников здесь ждут кров и обед. Йормунганду уже приходилось бывать в подобных местах, и он доподлинно знал, что кровля у крова, как правило, протекает прямо на кровать, а обед — жидкий и безвкусный. Но ради кружки пива и очага после долгих скитаний можно перетерпеть и не такое.
Дом старосты не в пример таверне большой и ухоженный. Под окнами стояла скамейка и цвели цветочки. На скамейке сидела старушка, скромно сложив руки перед собой и щурясь на путников. Голова старушки покрыта затейливо завязанным платком. Платок тоже был не простой — из яркой, с блестящей нитью ткани. Из-под палатка торчала жиденькая седая коса, длинная, спускающаяся почти до пояса. Платье старушки прикрывал передник вышитый петушками и курочками с тонкими ножками и разноцветными перьями в хвостах. — Чьих будете? — спросила старуха, прикрываясь ладошкой от света.
Гарриетт спешился, потянул коня за собой за уздечку.
— Мы люди Эдегора, — сказал он.
— Кого это? — старушка сложила ладошку трубочкой и поднесла к уху.
— Князя Эдегора, старая, которому вы подати платите. По его приказу. Хозяина зови.
— Нету его.
— Да… — Гарриетт длинно выругался по гардарикцки и толкнул калитку. И едва не влетел во двор плечом вперед. Навстречу выскочили две собаки, Гарриетт отпрянул и едва успел захлопнуть калитку у них перед носом. В сердцах как следует пнул калитку. Собаки зашлись в хриплом лае.
Послышались звуки открываемых дверей и густой мужской голос окликнул.
— Кто там?
— Князя Эдегора отряд, — рявкнул Гарриетт.
Во дворе завозились, захлопали двери, раздались испуганные женские голоса. Йормунганд вздохнул, ткнулся на мгновение в сплетенные на гриве коня руки и тут же выпрямился.
— Ой, бабушка, — сказал он, глядя на старушку с высоты своего коня. — Мы прибыли поймать чудовище, которое нападает на путников в здешних лесах, а наткнулись на лихих людей.
Старушка пожевала губы, прищурившись, но промолчала.
— Давно тут деревенские лихим делом промышляют? — спросил Йормунганд. — Не они ли то чудовище и есть?
— Не ведаю, о чем толкуешь, — сказала старушка.
Гарриетт смотрел на старушку с выражением крайней усталости.