Одни из его братьев был все еще жив. Руны предсказывали ему лишения и трудную дорогу, но не смерть. По поводу второго брата руны молчали, пустая руна красноречиво ответила на его вопрос.
У них с Касс мог родиться мальчик, такой же смышленый, как и тот, что явился верхом на чужом коне. Или девочка, маленькая принцесса, утешенье отца. Было бы хорошо воспитывать здесь ребенка, даже если бы Касс ушла. Кусочек ее плоти, частица ее крови осталась бы с Бьярне навсегда, и его сердце тоже.
Что толку гадать, Бьярне смел руны обратно в мешочек. Мальчик вернется только к вечеру, надо бы сообразить чего повкуснее.
Перепутав повороты, Йормунганд плутал между маленькими, незнакомыми, похожими друг на друга поселками.
Шел дождь, и высокий человек ехал на телеге скрючившись, высоко подняв ворот кожаного плаща. Вода стекала по его темно-рыжим волосам и капала с подбородка. Пегий конь потемнел от влаги, постоянно фыркал, мотал головой. Дождь и ему не нравился. Йормунганд сочувствовал Задире. Боевой конь, а впрягли в тележку.
Йормунганд заставил себя выпрямиться и оглядеться в поисках пристанища. Сквозь серую пелену дождя все дома выглядели одинаково, и понять какой из них постоялый двор было трудно. Он спешился и постучал наугад. После продолжительного времени ему открыл худосочный крестьянин, который не посмел бы отвадить крепкого незнакомца.
— Айе! — сказал Йормунганд, морщась от аромата лука исходящего от крестьянина, — Могу я у вас переждать непогоду? Как дождь перестанет, я сразу уеду.
Крестьянин начал было отрицательно мотать головой.
— Дом старосты дальше, — начал он.
— Мне все равно до дома старосты, — нетерпеливо прервал его Йормунганд, — Мне сейчас нужно обогреться и чего-нибудь поесть. И Задире тоже. Есть у вас сено и куда коню поставить?
Крестьянин кивнул.
— Вот и хорошо.
Он указал крестьянину на телегу и прошел мимо него внутрь. Грязь во дворе раскисла, так что до крыльца пришлось добираться через огромную вязкую лужу. В доме тепло и чисто. Стол пуст, видимо, семья уже успела поужинать. Рядом с огнем сидела светловолосая девушка и пряла шерсть, свивая ее в тонкую нитку. Йормунганд смотрел на нее пару секунд, потом слегка поклонился. Она вскочила, приняла у него плащ и помогла снять сапоги, измарав в грязи простое серое платье. Потом суетливо принялась накрывать на стол. Хозяин дома к тому времени уже вернулся, и тихо встал в дверях. Йормунганд заметил, что он тихо положил топор недалеко от двери, на случай, если странник принялся бы учинять насилие или буянить. Йормунганд сел к огню и протянул к очагу озябшие руки.