Решение пришло мгновенно, и было оно неожиданным для самого Прохора. Он сделал резкий шаг навстречу женщине и положил руки ей на голову. Дама осела на пол — как будто из нее резко выдернули позвоночник. Прохор едва успел подхватить ее и затащить в глубину чулана.
— Что это было, черт возьми? — изумленно спросил Клещ.
— Не ори, — сидя на корточках над телом, сказал Прохор. — Лучше дверь закрой, пока нас другие не засекли.
Клещ послушно прикрыл дверь, щелкнул фонариком, разгоняя мрак чулана. Присел рядом с напарником, спросил:
— Чего это она грохнулась?
Прохор вынул из уха женщины почерневший кругляш нейрофона, показал Клещу:
— Гаджет перегрелся.
Клещ брезгливо взял нейрофон, покрутил в руках, подсвечивая фонариком:
— Значит, не врал про тебя Маньяк…
— Не врал. С кардиостимулятором ко мне лучше не приближаться.
— И что теперь с ней? Померла?
Пожав плечами, Прохор снова положил руку на голову женщине. Прислушался к своим ощущениям. Если в момент своей внезапной «атаки» он думал только о том, чтобы остановить врага любой ценой, то теперь главным его чувством стало сострадание. Оно отдалось легкими уколами в кончиках пальцев и передалось женщине…
Та протяжно вздохнула — и открыла глаза.
— Кто вы? — тихо спросила женщина.
И вдруг с неожиданной резвостью поднялась на ноги. Ее качнуло, но на этот раз уже Клещ подхватил ее под руки.
Прохор с изумлением поглядел на даму. Поднял с пола оброненные ею очки, протянул даме со словами:
— Как вы себя чувствуете?
— А как я должна себя чувствовать? — неуверенно ответила дама, надевая очки и подслеповато разглядывая незнакомцев. — Нормально. Только…
Она коснулась уха — и не нашла там искомого. Клещ любезно протянул ей обгорелую «таблетку» нейрофона:
— Ваше?
Дама шарахнулась от гаджета, как от ядовитого насекомого:
— Уберите это от меня! Уберите!
— Да ради бога, — Клещ швырнул «таблетку» в темный угол. — Никто не заставлял вас пользоваться нейрофоном. Это был ваш выбор.
— Вы просто не понимаете, — бормотала дама, нервно массируя виски. — Это страшно… Страшно…
— Что — страшно?
— Когда ты… Как марионетка… Когда твое тело живет само по себе. Когда тобой двигают, как роботом. И разум как будто заморожен… Это страшнее, чем смерть.
— Ну уж, страшнее, — хмыкнул Клещ. — Скажите лучше, где дети?
— Дети? — дама насупилась, недобро поглядела на Клеща. — А вы, вообще, кто?
— Мы те, кто избавил вас от того, что, по вашим словам, страшнее смерти, — спокойно сказал Прохор.
— И те, кто не хочет, чтобы то же самое сделали с вашими подопечными, — добавил Клещ. — Вы же училка? Э-э… учительница?