— Я по воспитательной работе.
— Не важно. Вы нам поможете? Иначе скоро здесь появятся те, кто сделает из них таких же кукол.
— Кукла… — прошептала дама. — Какое точное слово! Я чувствовала себя куклой.
— У нас нет времени обсуждать ваши чувства! — процедил Клещ. — Вы будете нам помогать? Или я запихну нейрофон обратно вам в ухо.
— Ладно-ладно… — пробормотала женщина. — Вы же не сделаете им ничего плохого?
Прохор приподнял бровь:
— Плохого? Хуже, чем собирались сделать вы?
Дама прикусила губу. Видать, он попал в болезненную точку.
— Идите за мной, — сухо сказала дама. — Только тихо. Есть еще двое воспитателей. Если нас обнаружат…
Она запнулась.
— То они нас в угол поставят? — невинно поинтересовался Клещ. — Или отшлепают?
— Нет, — сверля его сквозь очки стеклянным взглядом, сказала дама. — Позовут тех, кто вас пришлепнет.
Пока дама вела их коридорами и лестничными пролетами куда-то на третий этаж, Прохор напряженно думал. Как получилось, что он сумел избавить человека от нейрофона, при этом оставив его в добром уме и здравии? По крайней мере на первый взгляд.
Ответ напрашивался примерно такой: его «дар» гораздо слабее Букиного. И, стало быть, своим воздействием он наносит куда меньший вред носителю нейрофона. И, соответственно, легко возвращает его к жизни. Следовало принять эту версию за рабочую и действовать исходя из нее — просто чтобы не тратить времени на бесцельные размышления.
— Тихо! — сказала дама. — Слышите шаги?
Прохор кивнул. Клещ снова потянулся к кобуре.
— Кажется, физкультурник наш, — прошептала женщина. — Он вроде представителя от этих… — она запнулась. — Кукловодов.
— Не бойтесь, — сквозь зубы процедил Клещ. — У меня этот представитель быстро преставится…
— Пожалуйста, не причиняйте никому вреда… — взмолилась женщина. — Они не виноваты!
— Ничего не могу обещать, — равнодушно отозвался Клещ. — Зависит от их поведения. Я добрый, пока не разбудят во мне зверя.
Клещ сделал знак: «Вперед!» Они тихо двинулись дальше.
Дверь в тридцать третьей была завалена настоящей баррикадой: в основе две поставленные одна на другую кровати, поверх — перевернутый стол без ножек и пара тумбочек. Дверная ручка намертво примотана полотенцами к кровати. Если кто и начнет дергать за ручку снаружи — прорвется он не сразу. Отвинченные ножки стола пошли на дубинки — парни были настроены решительно. Вряд ли такое оружие позволило бы продержаться против серьезного противника. Но показать зубы они сумеют.
— Как ты думаешь, Вовчик, нас кто-нибудь услышит? — упавшим голосом спросила Шанель.
Она разглядывала странную конструкцию из проволоки и фольги от шоколадок, выглядывающую из окна. От своеобразной антенны тонкий проводок тянулся к разобранному смартфону Вовчика.