Мэри и Эванель появились на свет с разницей всего в несколько месяцев. Как представительница рода Уэверли, Мэри всегда обладала магическими способностями. Это было ожидаемо. А вот дар Эванель, откровенно говоря, стал для всех неожиданностью. Она происходила из семейства, не связанного с Уэверли близким родством, жившей на другом конце города и никакими особенными талантами не отличавшегося. Ровно до того дня, когда маленькая Эванель дала почтальону пластинку жевательной резинки «Блек-джек» незадолго до того, как его жена неожиданно нагрянула к нему на работу. Его благоверная пребывала в убеждении, что ее муж давным-давно бросил курить, и жвачка помогла ему скрыть запах табака. После этого Эванель дала катушку темных ниток жене проповедника перед тем, как та порвала платье, когда вылезала из окна, чтобы отправиться на танцы в Хикори.
Каждый день Эванель приходила к дому Уэверли на Пендленд-стрит, чтобы повидать Мэри. Они выросли вместе; инициатива в их общении неизменно исходила от Эванель, и Мэри мало-помалу привыкла к тому, что Эванель всегда где-то поблизости. Одно время она даже говорила, что они как инжир с перцем; так она всегда называла две полные друг другу противоположности, которые тем не менее образовывали идеальный тандем. По правде говоря, Эванель была единственной подругой Мэри, потому что та очень кичилась своей красотой и талантом и нередко бывала груба с окружающими, а Эванель задеть было не так-то легко. Ей пришлось рано этому научиться. Нельзя раздавать не всегда желанные подарки и оставаться при этом легкоранимой личностью.
Мэри выросла настолько же красавицей, насколько Эванель — серой мышкой; и красота ее была того рода, на которую смотрят во все глаза, точно не веря увиденному. Женщины сторонились Мэри и мужьям своим велели делать то же самое, хотя эти же женщины всегда приходили к ней на поклон — разумеется, через заднюю дверь! — когда им требовалось нечто такое, что сделало бы их вечеринку особенной, на зависть всем подругам. Что-то, куда были бы добавлены маргаритки, одуванчики, а иной раз и розовые лепестки, подмешанные в кусочки масла. Мэри была не просто красавицей, она обладала еще и магическим даром Уэверли готовить изысканные кушанья из съедобных цветов. Но если хозяйки, обращавшиеся к Мэри, были неприятными или говорили свысока, в том, что она давала им, неизменно обнаруживалось двойное дно: блюдо, призванное вызвать у всех присутствующих женщин зависть, одновременно вызывало возмущение, и чем больше они ели, тем меньше им хотелось дружить с хозяйкой в дальнейшем. Блюдо, которое должно было подогреть угасающую любовь мужа, одновременно начисто лишало его способности говорить неправду, так что выплывали наружу все его тщательно оберегаемые секреты.