Она снова закричала, но внедорожник начал движение.
Бэй медленно остановилась, сжимая в руке фотографию.
И тут, к ее изумлению, машина внезапно затормозила и старик выбрался наружу.
— Мы немного спешим, дитя, — произнес он тем гладким голосом, который она хорошо запомнила.
Бэй подбежала к нему по тротуару.
— У вас есть еще какие-нибудь ее фотографии? — выпалила она, задыхаясь, и, протянув ему фотографию, ткнула в Лорелею. — Меня зовут Бэй. Бэй Уэверли. Лорелея была моей бабушкой.
— Я знаю, кто ты такая. И нет. У меня есть только еще одна копия этой самой фотографии. И ничего больше.
— Что вы о ней знали? — торопливо спросила Бэй, хватая ртом воздух. — Вы можете что-то рассказать моей маме или тете Клер про их мать?
Он раздраженно вздохнул, потом возвел свои серебристые глаза к темнеющему небу и прищурился.
— Я познакомился с Лорелеей в одном баре в Шауни. Я там работал в бродячем цирке. Мы с ней тогда неплохо позабавились. Это все. Наше знакомство продлилось всего три недели.
— Но Клер родная дочь Лорелеи, ведь правда? Лорелея ее не похищала?
Он опустил глаза и встретился с ней взглядом. Потом выдержал небольшую паузу, словно по привычке нагоняя драматизма.
— Насколько мне известно, да, Клер действительно ее родная дочь.
Бэй очень хотелось поинтересоваться, зачем ему понадобилось врать о таких вещах, с чего он решил приехать в их городок и испортить жизнь порядочным людям. Но тут на улице показались несколько собирателей конфет, которые, видимо, не дотерпели до завтра, и Расселл быстро обернулся на их голоса. Она почувствовала его тревогу. Времени у нее было не слишком много, поэтому тратить его на попытки его пристыдить она не стала.
— А кто тогда эти люди? — Она указала на темноволосую пару на снимке.
— Мои друзья из цирка. Они не имеют никакого отношения ни к Лорелее, ни к Клер. Это случайная фотография. Если я правильно помню, это был единственный раз, когда они встретились. И это все, что я могу тебе рассказать, — сказал он, собираясь сесть обратно в машину.
Бэй слегка наклонилась, пытаясь разглядеть, кто сидит за рулем. Это оказалась Энн Эйнсли, сестра хозяина гостиницы. За эти годы Бэй время от времени сталкивалась с ней на улице, и у нее неизменно возникало ощущение, что этой прозрачной и худой как щепка женщине, которая, точно призрак, носилась по Пендленд-стрит, в их городе совершенно не место. Судьбой Энн был ветер, а не тюрьма из четырех стен.
— Подождите! — сказала Бэй, прежде чем он успел сесть в машину.
Расселл обернулся, не отрывая руки от ручки дверцы.
— Чего тебе, дитя? Нам действительно нужно ехать.