Несмотря на холод, на ней были короткие шорты и ковбойские сапоги. Свитер, судя по всему, она натянула на всякий случай в последнюю минуту. Хорошо хоть на Чарли был фланелевый комбинезончик.
Онемевшая от неожиданности Сидни отступила назад, впуская гостью в дом.
— Простите, что влезла тогда в салон, — сказала Вайолет. Она обвела гостиную взглядом, рывками покачиваясь вперед-назад, скорее от нервозности, чем пытаясь убаюкать Чарли. — Хотя технически это не взлом, потому что у меня был ключ.
— Ты пришла вернуть деньги? — ровным тоном спросила Сидни, пряча руки в карманы плаща, чтобы Вайолет не видела, как судорожно сжаты у нее кулаки.
— Я их уже потратила. Я же вам говорила, мне нужны были деньги, чтобы купить «тойоту».
— Значит, ты пришла отдать ключ?
— Ключ я потеряла. К тому же вы все равно поменяли замок, — сказала Вайолет, не глядя ей в глаза.
В голове у Сидни прозвенел тревожный звонок — прежде она всегда их игнорировала, когда дело касалось Вайолет.
— А ты откуда знаешь? Ты что, снова пыталась влезть в салон?
Вайолет сделала вид, будто не слышала вопроса, потому что обе они отлично знали ответ.
— Я сегодня уезжаю. Мне нужны деньги на дорогу.
Сидни вздохнула:
— Я дам тебе, сколько у меня есть при себе. Но это немного.
— Я здесь не ради денег, — сказала Вайолет, когда Сидни потянулась за сумочкой. — В «тойоте» не работает печка, и мы с Чарли оба замерзли.
Сидни поколебалась. Неужели она на самом деле собиралась дать им от ворот поворот? Разумеется, нет.
— Ты можешь переночевать здесь. А утром мы что-нибудь придумаем.
— Вы меня не слушаете! — воскликнула Вайолет, повышая голос. Взгляд Сидни немедленно устремился к Чарли, который нахмурился во сне. — Меня не волнует, что печка не работает. Я еду на юг, там тепло. У Чарли нет зимней куртки, но я думала, она ему не понадобится, раз мы едем туда, где тепло. Но он вырастает из своей одежды, и я поняла, что мне все равно придется покупать ему новую, когда мы туда приедем. А у меня нет денег.
— Ты же сейчас сказала, что пришла не ради денег.
Лицо Вайолет исказилось от гнева. Хотя нет, это был не гнев. Это была боль. Ее глаза налились слезами.
— Просто возьмите его себе, — выдавила она, протягивая Сидни спящего младенца.
— Что?! — Сидни выдернула руки из карманов, выронив ночник, который дал ей Фред, и подхватила Чарли.
Вайолет не оставила ей выбора. Если бы она не взяла малыша, он упал бы на пол.
Вайолет поставила на пол пластиковую сумку, которая висела у нее на сгибе локтя.
— Тут кое-какие его любимые игрушки. И вещи, которые ему еще впору. И его свидетельство о рождении. Я вложила в него несколько фотографий, на которых мы вместе, чтобы он не забыл, как я выгляжу. И еще я написала письмо. — Вайолет задрала свитер и утерла нос его краем. — Когда мне было девять, моя мама оставила меня у своей подруги Карен почти на целый год, а сама укатила куда-то со своим дружком. Потом я сломала руку, и у Карен были большие проблемы с социальной службой, потому что мама не оставила никаких инструкций на тему опеки надо мной и всего такого прочего. Так что там все написано. Я хочу быть счастлива. И хочу, чтобы он тоже был счастлив. Но и то и другое сразу не получится. Вы, наверное, думаете, что я самая ужасная мать в мире?