Очнувшись от своих мыслей, Тайлер осознал, что стоит столбом посреди тротуара с отсутствующим видом. Клер уже поднялась на крыльцо, и он поспешил нагнать ее. Но едва она переступила через порог, как входная дверь захлопнулась у него перед носом. Тайлер подергал за ручку, но дверь оказалась заперта. Он вытащил из кармана ключ и попытался открыть, но дверь по-прежнему не поддавалась. Для него это не стало неожиданностью. Дверь проделывала этот фокус уже много лет подряд.
Он постучал и крикнул:
— Клер! Я не могу попасть в дом!
Ее каблуки процокали по деревянным половицам обратно, и дверь распахнулась.
— Если ты попросишь ее вежливо, она откроется. — Клер улыбнулась. — Все, что от тебя требуется, — это с ней поговорить.
— Угу, — промычал он, обвивая жену руками и притягивая к себе. Потом ногой закрыл дверь и наклонился, ища губами ее губы. — Это ты так считаешь.
Разговаривать с дверью казалось ему ничуть не более разумным, чем верить в яблоню, которая бросается яблоками. Как-то он даже в качестве эксперимента придумал установить в саду хитроумную систему из веревок и колокольчиков. Пока эта импровизированная сигнализация действовала, в саду не пролетело ни одно яблоко, что было воспринято им как доказательство того, что яблоня в действительности ничего такого не делает. Он знал, что Клер хочется верить в свою версию, вместо того чтобы найти всему рациональное объяснение. Но отдавала она себе в том отчет или нет, ей требовался кто-то, кто верил бы в нее, а не во все остальное в этом сумасшедшем доме.
После нескольких поцелуев Клер отстранилась.
— Пойди наверх, посмотри, как там девочки. Я скоро приду.
— Куда ты? — спросил он.
— На кухню. Мне нужно кое-что доделать.
Ее темные глаза были усталыми. Обнимая ее, он чувствовал, как она напряжена. В последнее время даже воздух вокруг нее казался прохладнее, как будто ее безрадостное настроение создавало вокруг нее вакуум. Со временем его жена обязательно расскажет ему, что происходит. Он давным-давно усвоил это. Тайлер покачал головой и взял ее за руку.
— Не сегодня, — проговорил он, увлекая ее за собой на второй этаж. — Планы. Я же тебя предупреждал: у меня на сегодняшний вечер обширные планы.
В то же самое время на другом конце города старая Эванель Франклин, спавшая крепким сном, неожиданно проснулась. Широко открытыми глазами глядя в темноту своей спальни, она пыталась удержать в памяти свой сон. Мерное гудение кислородного аппарата уже давно превратилось для нее в белый шум. Раньше он раздражал ее, этот аппарат. Само его существование вызывало у нее злость — злость на собственное тело, которое восемь с лишним десятков лет служило ей верой и правдой, а два года назад вдруг решило устроить такой неприятный сюрприз. Ей поставили диагноз «застойная сердечная недостаточность», и без кислорода она чувствовала себя так, как будто ее легкие подвергли воздействию уменьшающих лучей из фантастических фильмов, которые она так любила смотреть вместе со своим компаньоном Фредом. С кислородом же она чувствовала себя вполне сносно, хотя трубка, висящая под носом и заведенная за уши, адски мешала и натирала кожу вокруг ноздрей. Теперь она не могла обходиться без кислорода даже на улице. Когда ей требовалось выйти из дому, портативный кислородный концентратор за ней носил Фред. Внешне прибор выглядел как объемистая сумка. Фред навьючивал ее себе на плечо и говорил: «В этом сезоне в моде медицинский шик». Все-таки с мужчинами-геями не соскучишься.