После обеда Том показывал Кате оставшуюся часть города, с увлечением расписывая, как то или иное здание выглядело каких-нибудь двадцать лет назад. Во время прогулки они болтали о чем угодно, лишь бы не возобновлять недавний разговор. Например, Том обратил внимание Кати на то, что тротуарные бордюры здесь кладутся по принципу пазла, отчего их конструкция отличается не только красотой, но и особой прочностью. Зашли и в «Мадурадам», знаменитый музей под открытым небом, где в миниатюре можно увидеть всю Голландию, и долго бродили там в почти непрерываемом молчании. Если вдруг один из них касался больной темы, возникала долгая пауза, а затем они начинали обсуждать велосипедистов на улицах, прекрасную архитектуру и прочие пустяки. В конце дня они вернулись в отель, решив в тот день больше ничего не предпринимать.
Том лежал в постели и смотрел турнир по снукеру, который транслировали по нескольку часов в день уже целую неделю. Катя в это время сидела на балконе за компьютером. Том специально вынес туда столик, чтобы она могла спокойно работать и одновременно наслаждаться чудесной погодой. Но через некоторое время Катя вернулась в комнату и спросила:
— Сколько это еще будет продолжаться?
— Что ты имеешь в виду? — переспросил Том.
«Твое молчание, идиот!» — раздраженно подумала Катя. Она хотела, в конце концов, узнать, почему Том был так предупредителен с ней и почему открыл именно ей свои личные тайны. Но она ждала, что он заговорит об этом сам.
— Вот это, — указала Катя рукой на телевизор.
— А, это еще не скоро кончится. У них как раз началась девятнадцатая партия. О’Салливан ведет два — три, а Уайт не может провести прямой удар. Ты хочешь что-то посмотреть? — Он вопросительно взглянул на нее.
Все эти имена для Кати звучали как ругательства, но важно было другое: Том продолжал уклоняться от ответа.
— Да нет, не хочу, — кратко ответила она, стоя в проеме балконной двери.
Том опять сосредоточился на бильярде и, судя по его взгляду, никого и ничего не замечал, кроме экрана. Катя вернулась на балкон, выключила ноутбук, затем обула туфли и бросилась к двери.
— Ты куда? — крикнул ей вслед Том.
— Куда угодно, лишь бы подальше отсюда, — резко ответила Катя. — И не вздумай меня преследовать!
Когда дверь захлопнулась, Том словно оцепенел. Он с удовольствием дал бы сейчас самому себе пощечину. «Дурак набитый! — ругал он себя. — Раскрой же, наконец, пасть и объясни ей, в чем дело. Чего ты боишься?»
Чего он боялся? Того, что она ему откажет. Что она просто посмеется над ним, а затем выставит его полным олухом, который вдруг решил, что он и в самом деле ей интересен. Что она… Стоп! Так же он рассуждал много лет назад, когда встретил Симону. «История действительно повторяется», — печально подумал он. Уже много лет он страдал оттого, что тогда не открыл Симоне своих чувств. Но сколько времени ему понадобится теперь, чтобы забыть Катю?