Грета пожала плечами. Если бы смогла, то вряд ли стала бы двадцать восемь лет терпеть изменника-парикмахера, хранящего верность своей жене.
— Вы можете делать все, что пожелаете, — начала было она.
— Я хочу домой, — прошептала Марианна.
Такси ждало с включенным мотором. Марианна по очереди попрощалась с обступившими ее бретонцами за руку. С Полем. С Розенн. С Симоном. С Паскаль. С Эмилем. С Аленом. С Жанреми. И с мадам Женевьев.
— Мы никогда не меняемся, — сказала мадам Женевьев на прощанье. — Это ваши собственные слова, Марианн. Это вы говорили, что мы только забываем себя. Не забывайте себя, мадам Ланс! — Она протянула ей конверт с жалованьем.
Марианна обернулась к Жанреми и обняла его, а потом прошептала ему на ухо:
— Лорин любит тебя, глупый ты triñschin. А я точно знаю, что хранится в холодильнике.
Жанреми долго не выпускал ее из объятий.
— Я не мог. И ты тоже не смогла. Мы оба глупые… triñschins.
Эмиль, не глядя на нее, погрузил в такси аккордеон. Марианна кивнула ему и села в машину.
Она не оглядывалась. С каждой минутой ей становилось все труднее и труднее дышать.
Когда у перекрестка с поворотом на Конкарно, где Марианна уже однажды ловила машину, они свернули направо, к Понт-Авену, Лотар нарушил молчание:
— Я и представить себе не мог, что ты уедешь со мной.
— Это было мое решение.
— Это потому, что ты меня любишь?
— А разве тебе когда-нибудь это было важно?
— Думаю, недостаточно. Иначе бы ты не ушла.
Она молчала, пока они не доехали до Понт-Авена, и там Марианна постучалась в дверь квартиры Колетт над галереей. Когда Колетт поняла, зачем Марианна пришла к ней, ее лицо оледенело.
— Значит, как только стало трудно, вы все бросили и бежали.
— Мне очень жаль…
— Нет, вам не жаль. Во всяком случае, мало жаль. Вам явно не жаль себя. До сих пор не жаль!
И Колетт с грохотом захлопнула дверь у Марианны перед носом.
Марианна изумленно уставилась на деревянные доски двери. Как это понять?
Вдруг Колетт опять распахнула дверь.
— У Янна первого сентября открывается выставка в Париже. В галерее «Роан», в моем старом магазине. Мы задумывали ее как сюрприз. Для вас. Ведь он выставляет вас. Это его первые крупноформатные работы за тридцать лет. — Дверной замок снова защелкнулся.
Когда Марианна стала спускаться по ступенькам, галеристка прокричала ей вслед:
— Вы для меня умерли, Марианна!
Для Марианны это стало очередным доказательством того, что она не нашла здесь своего места, это ей только померещилось.
— Что она сказала? — спросил Лотар.
— Пожелала нам счастливого пути, — ответила Марианна.