— За Марианну! Она умеет играть на аккордеоне, принимать роды на кухонном столе и спасать пересоленные супы.
— И исцелять дураков от глупости! — воскликнула Женевьев, и все засмеялись.
— А нормальных сводить с ума! — добавила Паскаль. — Или наоборот? — спросила она у мужа.
Следом за Жанреми встали с мест все остальные, Эмиль — опираясь на Паскаль, и все подняли бокалы и bols[158].
— За Марианну! — произнесли присутствующие хором.
Марианна не знала, куда деваться от стыда. Просто невыносимо, что все ее любят, что все ею восхищаются. Марианна готова была сквозь землю провалиться.
«Я обманщица. Я даже не тень той, за кого меня принимают. Я всем солгала. Я просто авантюристка».
Как будто истратив все свое мужество прошлой ночью, она не решалась смотреть друзьям в глаза.
«Я только притворялась перед вами, что я какая-то особенная. Все это обман. Все, от начала до конца».
Но рядом с ней был Лотар, который все это знал и все-таки поехал следом за нею, эдаким ничтожеством. Он знал Марианну и, несмотря ни на что, ее любил.
Он любил ее. Неужели об этом можно было просто забыть?
— Почему вы не садитесь? — спросила Женевьев.
Марианна проглотила комок в горле.
«Я тебя люблю. Выходи за меня снова».
— Я возвращаюсь в Германию со своим мужем, — тихо произнесла она.
Паскаль от ужаса опрокинула бокал.
— Пожалуйста, сядьте, немедленно, — прошептал Жанреми. — Быстро.
Теперь все смотрели на нее недоверчиво, разочарованно и недоумевающее.
— Мне не подобает это место, — сказала Марианна уже немного громче. — Извините.
Он повернулась и убежала.
Когда Марианна собирала чемодан, дверь широко распахнулась и вошла Грета.
— Вы что, с ума сошли? Что все это значит?
Марианна сжала губы и только молча укладывала вещи, слой за слоем.
— Эй! Да проснитесь же! Марианна, если вы — это правда вы, если вы меня слышите, подайте знак!
Марианна замерла.
— Иначе и быть не может! — закричала она на соседку охрипшим от слез голосом. — Я такая, какая я есть! И не больше! Я не… не музыкантша. Не секс-бомба для… Янна.
Произносить его имя было больно.
— А еще я не целительница и не морская колдунья и не излечиваю безумцев! Я и понятия не имею о жизни! Я ничтожество! Слышите? Все они видят во мне какую-то иллюзию.
Она упала на кровать и заплакала.
— Вот те на! — вырвалось у Греты.
— Но ведь правда же, — прошептала Марианна, кое-как подавив безутешные рыдания. — Я не могу жить здесь так, как все. Я не создана для такой жизни. И как бы я ни старалась, я не смогу стать такой, какой бы мне хотелось. Я не смогу быть свободной, не смогу сама делать выбор, не смогу избавиться от страха смерти, просто не смогу. Ну и что мне тогда здесь делать? Жить в мансарде, превратиться в немецкую ведьму? Я боюсь этой жизни! Здесь я вынуждена быть чем-то большим, чем есть на самом деле! Я не могу создать себя заново! А вы бы смогли?