Стоя на гребне пляжа Таити, глядя в черно-синюю гладь Атлантики, ощущая одни лишь звезды над головой и один лишь песок под ногами, она сняла аккордеон с плеч, перевернула, перевесила на грудь.
Выдох. Вдох.
Она всегда любила ля-минорную тональность. Она поднялась на две кнопки выше от ноты «до».
Выдох. Вдох.
Она не играла целую вечность — сорок… нет, сто лет.
Марианна передвинула безымянный и указательный пальцы ниже и растянула мех. Откуда-то из глубин инструмента в ночь излился меланхолический аккорд, возвышенный, торжественный и громкий. Ее живот, ее сердце откликнулись ему дрожью.
Вот что Марианна так любила — чувствовать музыку животом, лоном, грудью. Сердцем. Звуки преображали ее тело, она вновь свела мех, и ля-бемольный аккорд превратил ночь в музыку.
Марианна отпустила кнопки и тяжело рухнула спиной на песок. Аккордеону потребовалась близость моря, чтобы ожить и выйти из оцепенения.
«Как и мне».
Ее мысли успешно спаслись от Лотара. Но зато теперь еще злее набросились на нее.
«Неужели он был таким мерзавцем? Вдруг это моя вина? Я точно пыталась что-то изменить? Может быть, я слишком мало его любила? Что, если стоит попытаться снова? Разве он не заслужил, чтобы я дала ему еще один шанс? Не случайно ведь говорят: любить означает принимать кого-то таким, какой он есть. А я так поступала?»
Она так давно бежала из дому. Но все-таки не так уж давно. Она заплыла в совершенно иную жизнь, но сорок один год совместного существования с Лотаром по-прежнему давили на нее невыносимой тяжестью. Их нельзя было просто сбросить, как старую ночную рубашку. Они неумолимо следовали за ней, куда бы она ни пошла, с кем бы ни смеялась. Они чем-то напоминали это море, которое медленно поглощает сушу и никогда не оставит ее в покое.
— Merde, — прошептала она сначала робко, а потом увереннее: — Merde!
— Merde! Дерьмо! Merde! — крикнула она, обращаясь к волнам, и стала подкреплять каждое слово аккордом.
Tango de la merde, ее пальцы не сразу нашли кнопки, на аккордеоне все было перепутано, «фа» находилась под «до», «ре» — под «ля», «соль» — над «до». Марианна с бранью нажимала на кнопки и клавиши, аккордеон издавал разные звуки, молил, вскрикивал, исходил ненавистью, пел о страсти и тоске; Марианна смиряла эти звуки, вызволяла их из тесноты инструмента, наделяла их силой и переносила во мрак ночи. Марианна дала меху вдоволь надышаться соленым воздухом, а когда устала настолько, что больше уже не могла играть, положила на аккордеон голову.
Она сделала глубокий вдох. Выдох. Марианне послышался женский смех; что, если все это время ее слушала Нимуэ, владычица моря?