Тоннельщики (Сапегин) - страница 85
— Скажите, как с этим великовозрастным дитём бороться, а?
Оставить безобразную, но не лишённую эстетики, драку без наказания нельзя, но, как и кому, какой мерой отмерить? Тот ещё вопрос. Решение пришло само собой. Он Мухина предупреждал? Предупреждал. Выпороть обещал? Обещал! Мухину порка и пинок по квартальной премии. Для начала на пятьдесят процентов. Валькириям придётся расстаться с пятнадцатью процентами. Всё же они красиво уработали «Мушку». За дело к тому же. И о чём он только думал? Двадцать пять лет олуху. Взрослый же человек! Пустота безбрежная, дай придурку мозгов, да хоть через задние ворота ввали!
Откладывать принятое решение в долгий ящик было не в правилах Северова. Приказ по участку он выпустит завтра, а пока… Сняв с брюк ремень, Богдан было направился в лазарет. Встал у двери, покачал ремень на ладони и кинул его на кресло. Детский сад какой-то! Кому расскажи, не поверят. Ещё раз зачем-то внимательно осмотрев помещение, вышел. С тихим шелестом закрылась дверь, чтобы отъехать обратно через десять секунд. Остановившись на пороге, Северов неслышно выругался, сплюнул на пол, в два стремительных длинных шага дошёл до кресла, подхватив с него изделие кожевенных дел мастера.
— Позору же не оберусь… Эх, плевать на дисциплинарный комитет. Пороть, только пороть! Клин клином вышибают, маму его через коромысло. — Богдан, всё еще сомневаясь, слегка хлестнул кресло, секунду понаблюдал за исчезающей полосой на седалище, решительно кивнул сам себе и вышел.
Вновь изобразив лёгкое шипение змеи, дверь перекрыла проём. Щёлкнул электромагнитный замок. Ремня в опустевшем кабинете не наблюдалось…
* фрэймчит — общепринятое название «голосреза» или электронной рамки для письма и чтения.
Липкие щупальца сна, подобно болотной медузе, не желали отпускать законную добычу. Тревожные сны тяжёлыми глыбами ворочали разум, накрытый вуалью короткой корабельной ночи. Богдан куда-то срывался и бежал, бил наотмашь. Рядом рвались шрапнельные шары станционных скорострелок и резали пространство бритвенные лучи лазерных башен. Вывалившиеся из разорванного на части бота штурмовики испарялись от крупнокалиберных бластерных болтов. Огрызающая огнём и смертью громада орбитальной крепости вздрагивала от попаданий. Под прикрытием бронированных артиллерийских мониторов и автоматических постановщиков силовых экранов, с внешних направляющих БДК* срываются юркие коробочки штурмботов и устремляются в сторону врага. Сброс! Синхронно разошедшиеся лепестки мембран выстреливают россыпью индивидуальных бронированных коконов. Просаженные непрекращающимся обстрелом силовые экраны орбитальной крепости не могут остановить надвигающуюся смерть и стать препятствием для «чечевиц» десанта. Вот тонкая бронескорлупа сбрасывается и магнитные ботинки фиксируют штурмовиков на горбу зенитных комплексов. Пошла работа. Усиленные вышибные заряды с лёгкостью срывают с места повреждённую башню и в образовавшийся проём влетает объёмно-газовая мина. Взрыв уничтожает расчет и к чертям сносит бронелисты внешней обшивки. В раскалённое нутро вваливается несколько фигур. Переборки вскрываются плазменными резаками и штурмовики, обряженные в боевые скафы с системами постановки индивидуальных щитов и автоматического ведения огня с наплечных турелей, врываются во внутренние секции. С этого момента враг, обслуживающий зенитные палубы, обречён. Кругом смерть и кровь. Средний штурмовик и так в полтора раза сильнее самого сильного из противников, но встроенные экзоскелеты делают физическое преимущество практически недосягаемым, и живые машины смерти сметают жидкую оборону. Понимая дальнейшую бессмысленность сопротивления, командование крепости выбрасывает белый флаг. Первая линия обороны взята. Боты подбирают изгвазданных в кровище и ошмётках плоти штурмовиков, которых ждут артиллерийские платформы и очередные зенитные батареи Силура. Рота огнём и мечом проходит по базе рабовладельцев. Живых после тотальной зачистки не остаётся… огненный вал оставил после себя только трупы. Вперемешку лежали свои и чужие. Вот горой среди снопа вражеских тел возвышается костюм Толика Мастакова. Без шлема. Без головы. Дальше по техническому проходу лежат Артур Бейли и Ваня Пряхин, перепиленные пополам очередью с шестиствольной турели, которую защитники на руках приволокли в холл. За бортом, в космосе, медленно плывут в безбрежную пустоту Георгий Лакия и его тёзка с редкой русской фамилией Иванов. Заядлым корешам уже больше ничего не надо, отзубоскалились навечно.