— А у тебя есть другой способ решить эту проблему?! — взревел Йоррен, в гневе вскакивая со стула, отчего тот врезался в стену. — Ну, давай. Давай, Осстен! Предложи мне решение, если ты так принципиален. Я с удовольствием выслушаю тебя.
Купец скомкал письмо в руках, с ненавистью глядя на упрямого старика перед собой, который, скривив губы, упорно продолжал смотреть на Йоррена как на пустое место.
— Ты жалок. Ты просто жалок. Как только появляются трудности, ты тут же прячешься в самом дальнем углу, который только способен отыскать. Никакой борьбы, никаких принципов. Ничего, — старик с огромным трудом смог подняться со своего места и, обойдя стол, встал перед Йорреном. — Знаешь, как я жалею, что они забрали Диттиха? Он был прекрасным человеком. Намного лучшим, чем ты. Ты никогда не был, и никогда не будешь достоин его места. Да вот только иного выбора у тебя нет. Ты мог бы измениться, если бы только достал свои яйца из капкана и хоть на секунду побыл мужиком!
Осстен упер свой тщедушный палец в грудь купца и взглянул в глаза собеседника:
— Я понимаю, что тебе приходится тяжело, но это совсем не значит, что при этом должны страдать остальные. Борись. Борись, как бы тяжело тебе ни было!
Йоррен с негодованием смотрел на старика, пытаясь найти в себе силы на то, чтобы возразить пожилому казначею. Но не мог. В глубине души он понимал, что старик прав. Да вот только что он мог сделать? Противиться тем фанатикам, что веруют в двух богов? Пойти против тысяч верующих, что им прислуживают? Кто он такой? Лишь глава одной гильдии, коих сотни в этом городе. И что дальше? Они уже итак показали, как мало для них важен его статус и положение. Равно как и Диттиха до него. И где он теперь? В лучшем случае — мертв. В худшем… Нет. Он даже не хотел думать о втором варианте.
— Я. Я подумаю над этим, — только и смог пробормотать мужчина, направляясь к выходу из кабинета. Письмо так и было скомкано в его руках.
— Нет.
Йоррен обернулся к Осстену, вновь севшему за стол.
— Не подумаешь. Ты можешь обманывать себя, но итог будет один. Ты сам пойдешь в храм. И отдашь им все, согласишься на любые условия, лишь бы отвязаться от священников. Вот только помни — нельзя отдать что-то и при этом ничего не потерять.
Йоррен отвернулся и покинул кабинет казначея. Ну что же, делать было нечего. Придется идти туда самому. Значит, будет сидеть в кабинете до полудня. Сейчас на улицах будет много народу, а уж в самом храме и подавно. Как-никак утренняя служба. Поднимаясь наверх, он вновь услышал тот странный добрый стук, что почудился ему несколько минут назад. И вновь в том же месте. Неужели он слишком вымотался и переволновался, что ему чудится, будто здание разваливается?