— Каким образом?
— Он пошел в храм. Он обратился к самому архиерею, пытаясь объяснить ему, что мы вели дела лишь на условиях свободной торговли, как и со всеми остальными. Они его даже не дослушали. Диттиха избили, заковали в цепи и бросили в подземелье, что находятся под храмом. Единственное, что мы о нем слышали — это то, что срок его заключения изменен до пожизненного. Больше о нем даже не говорили. А мы получили свое наказание. Каждый.
— Что это значит?
Вместо ответа Йоррен скинул с себя пальто, и протянул вперед обе руки. На предплечьях мужчины виднелись два ярких шрама, кольцом опоясывающих руки. Чуть выше располагались еще по два ожога на каждом бицепсе. Расстегнув жилет, Йоррен продемонстрировал еще один шрам, выполненный в форме креста, расположенный прямо напротив сердца.
— Они пришли к нам, сковали и вывели на площадь перед храмом. Это была показательная пытка для тех, кто еще был не согласен с их верованиями. На нас надевали раскаленные кандалы. А в конце они брали длинный жезл с крестом на конце и клеймили нас. Мы кричали, а они не останавливались. Мы умоляли их, но они даже не пытались нас выслушать! — Йоррен сорвался на крик, воспоминания о том дне давались ему очень тяжело. — Мы умоляли, просили, увещевали, рыдали. Но им было плевать!
Слезы хлынули из глаз купца неудержимым потоком, прокладывая на лице длинные влажные дорожки. Потребовалось больше пяти минут, чтобы купец смог успокоиться. Ему было больно. До сих пор.
— Я все еще слышу эти крики. Когда нас выводили вперед одного за другим, а затем швыряли на землю. В грязь. Они клеймили нас по очереди. Сперва мужчин, затем их жен. А после… После они принялись за детей.
Ивирион содрогнулся.
— Они. Они, — некромант пытался произнести то, о чем сам не хотел спрашивать. — За что? Дети… Они невинны. Они не приходили к нам, вы не брали их с собой. Даже ваши жены не посещали нас! Почему они сделали это?!
Йоррен поднял раскрасневшиеся от слез глаза на некроманта:
— Чтобы показать — если мы придем к вам еще раз, то нам будет еще хуже. Как ты думаешь, что со мной сделают, если узнают, что ты был здесь? В лучшем случае меня снова будут пытать раскаленным железом. В худшем — я присоединюсь к Диттиху, а остальных высекут на площади и бросят голодным псам.
— Безумие. Они безумны. Это вера ужасает. Она отвратительна, грязна…
— А вы?! — крик с силой кнута разорвал воздух.
Ивирион недоуменно воззрился на купца:
— О чем ты?
— Ты. Вы. Ваши эксперименты. Те мертвецы, что ходят по коридорам ваших дворцов. Существа, запертые в подземельях. Разве это не безумие? Разве это не ужасает обычных людей?!