— Можешь сам глянуть, если не веришь мне. У этих душегубов под подбородком татуировка в виде двух лун, правда я не знаю, разглядишь ли ты её сейчас. Здесь темно, что у Солиса в заднице!
Собравшись сделать это, Эдуард тут же остановился. Он очень живо представил, как шарит в темноте, всматриваясь в мёртвое тело убийцы. Как тот хватает его холодными, безжизненными пальцами. Как загораются два леденящих душу синих глаза, а призрачный голос кричит о надвигающейся тьме…
— Нет, — он бессильно опустил руки, — я верю тебе.
— Ну и дурак. Когда за тобой охотится лунное братство, лучше никому не верить.
— Охотится? Будут и другие?
Каторжник неприятно рассмеялся. Впрочем, его смех был гораздо здоровее и живее, чем смех покойного Хэнка.
— К гадалке не ходи. У меня однажды был дружочек, за которого им кто-то заплатил.
— И что с ним стало? — спросил Эдуард, хотя и сам уже догадывался, каким будет ответ.
— Я же говорю, у меня был дружочек.
В штреке повисло молчание.
— Как тебя зовут? — спросил Эдуард.
— А что? — В грубоватом голосе нового знакомого звучали нотки подозрительности.
— Ну, ты знаешь моё имя. Было бы справедливо открыть мне своё.
— А мир вообще не больно-то справедлив. — Южанин усмехнулся, и Эд подумал, что не добьётся от него искренности. — Ну да ладно. Мамка, упокой Древние её беспутную душу, звала меня Ярви, но в том дерьмовом месте, где я вырос, меня кличут Трёхпалый.
Эдуарду показалось, что это очень подходящее имя для головореза с большой дороги. Сложно было представить себе такого лорда, однако если отец и научил его чему-то, так это достойно обходиться с человеком, невзирая на его происхождение.
— Благодарю тебя, Ярви Трёхпалый. Я у тебя в долгу.
Ярви снова заржал, как простуженный хряк.
— Только не кланяйтесь, ваша светлость! — Он изнемогал от смеха. — Всё равно я ни хрена не увижу в этой темени!
Когда смех иссяк, Ярви продолжил гораздо серьёзнее:
— Послушай совета битого пса, Эдуард Колдридж. В следующий раз, когда кто-то спросит у тебя твоё имя, соври ему. Дольше проживёшь.
Эдуард не ответил. Несмотря на беды, постигшие его семью, он всё ещё оставался Колдриджем. В его жилах текла благородная кровь древнего рода правителей Варгана. Сама мысль о том, чтобы скрывать своё происхождение, казалась ему оскорбительной. Гордость не даст ему сделать этого. Гордость и достоинство.
— А теперь, если вы закончили с любезностями, лорд Колдридж, я сегодня ещё хотел немного поспать. — Говоря это, Ярви копошился в темноте, устраиваясь на отдых. — Скоро работать, а теперь у нас на одну пару рук меньше.